Нина так и не присела, не прикоснулась к Марион. Они с Лили ушли с чем пришли. Слишком поздно. Она давно перестала нуждаться в матери.
90
2 января 2018
Скоро полночь. Нина довезла меня до дома, проделав две тысячи шестьдесят шесть километров с короткими остановками на заправках, чтобы залить полный бак, выпить кофе или съесть сэндвич.
На диване спит Луиза, а вовсе не кошачья нянька. Она в джинсах – тех самых, которые нравятся мне больше всего, моем старом, но очень уютном свитере, ноги прикрыты пледом. Николя свернулся клубком у нее на плече и тоже дрыхнет. За неделю он стал вдвое больше. Может, мохнатого подменили? Бесшумно опускаю сумку на пол, чтобы не разбудить моих любимых. Обычно Луиза не засыпает рядом со мной, как будто она Золушка и должна успевать смыться до восхода солнца. Только я могу снять проклятие с нас обеих.
Вспоминаю обед с родителем, состоявшийся 18 августа 1994 года в ресторане отеля «Вуаяжёр», на следующий день после похорон Пьера Бо.
Он хотел отпраздновать победный результат бакалавриатского экзамена и поговорить о моем будущем в Париже. Мои вопросы к нему были сформулированы неделю назад: «Твоя работа, твои коллеги, жизнь в столице, выставки, концерты, ты иногда ходишь в театр?» Я буду говорить о музыке, последних романах, которые произвели на меня впечатление, о Нине и Этьене. О нас троих, о том, что наша троица решила жить вместе и учиться, получив стипендии в CROUS.
И вот Пьер Бо мертв. Мы потрясены.
Когда он явился, во рту у него была жвачка, он завернул ее в бумажную салфетку, и это показалось мне гадким. Все пошло не так с самого начала. Он заказал два бокала шампанского, сказал: «Нужно отпраздновать успех».
Он плохо меня знал и не мог догадаться, что я потеряла мужчину моей жизни, единственного, кто символизировал отца.
Мы выпили еще шампанского, а после третьей я исчерпала темы для беседы, захмелела и подумала: «Забавно напиваться вместе с папашей…»
– Что будешь есть?
– На твой вкус.
Он заказал закуски и блюдо дня.
– Теперь мы выпьем за твое будущее.
– Оно туманно.
– В каком смысле?
– А в том, что я чувствую себя производственным браком, – ответила я и расхохоталась.
– Не понимаю.
– Смотрел фильм Сидни Люмета «Собачий полдень» с Аль Пачино?
– Ну и древность! – хмыкнул он, сдабривая соусом салат.
– Снят в 1975-м.
– Значит, память пока не подводит. Я, конечно же, видел это кино, но ничего не помню… Почему ты не ешь? Аппетита нет?
– Это история человека, который грабит банк, чтобы оплатить операцию другу. Особенную… По смене…
– Печальная история.
– Да, отчаянно печальная.
Я извинилась, сказала, что мне нужно в туалет, и покинула зал. Мне было трудно дышать. В длинном коридоре, застеленном ковровой дорожкой кроваво-красного цвета, увидела открытую дверь одного из номеров и вошла. Горничная не застелила кровать, не закрыла окно, я высунулась по пояс и подумала: «А не броситься ли вниз, на тротуар, не нырнуть ли рыбкой, головой вперед?» Нина была с Дамаммом. Этьен спал на ее кровати. Простыни, должно быть, еще хранили запахи наших тел.
Я набрала номер Больё, который знала наизусть. Ответила Луиза.
– Это я. Все в порядке?
– Да. Хочешь поговорить с моим братом?
– Нет, с тобой.
– Где ты?
– В номере отеля «Вуаяжёр».
– Я думала, ты обедаешь с отцом.
– Обедаю. Он внизу, в ресторане.
– А как ты попал в номер? У тебя странный голос. Ты выпил?
– Мы вернемся сюда вместе?
– Ты едешь в Париж.
– Я вернусь в Ла-Комель на Рождество. Пообещай, что в декабре, в полночь, мы оба будем в номере 24.
– Обещаю.
Я повесила трубку. Наверное, если бы она сказала: «Да пошел ты!» – я выкинулась бы из окна. Луиза – главная удача моей жизни, она всегда отвечала мне «да» на любой вопрос. Кому еще так повезло в жизни? Я вернулась и дообедала, чувствуя, что на душе стало легче. Я была не одна. И в этот день узнала, что никогда не буду одна.