Славка полежал, приходя в себя. Поднялся, постанывая. Боль раскатывалась по нему колючими тяжёлыми клубками. Славке показалось, что они похожи на неочищенные каштаны, только не на зелёные, а на багрово-красные. Славка рукавом вытер глаза, подобрал и уложил соль. Потом присел на краешек тротуара, прислушался, где и что особенно болит.
Сильнее всего болела левая нога. Но хуже было другое: штанина оказалась распластанной от калена до самого низа. Видимо, зацепилась за острый угол плиты. На ноге Славка увидел длинную кровавую царапину.
Но царапина — что? Заживёт. А брюки…
«Ой, мамочка…» — сокрушённо подумал Славка.
И словно эхо отозвалось на улице:
— Ой, мамочка, не надо! Больше не буду! Пустите!
Славку будто прижало к тротуару. Издалека, из давних недобрых времён, прилетел эти крик.
— Ой, мамочка, не надо! Больно!
Да что же это? Неужели здесь может быть такое?!
Славка вскочил.
На другой стороне улицы крепкая женщина в розовом брючном костюме вела за ухо толстого мальчишку лет девяти. Он неуклюже пританцовывал на ходу и верещал.
Собственная боль придала Славке смелости. Он бросился через дорогу. Порванная штанина захлопала по ноге.
— Вы что! — закричал Славка. — Не надо!
Женщина остановилась и отпустила мальчишку. Он отскочил к забору и взялся за ухо. Женщина повернулась к Славке.
— Чего не надо? Ты откуда такой заступник?
Славка почувствовал, как вся его решимость испаряется. Но сказал:
— Ему же больно…
Женщина визгливо крикнула:
— Больно?! Ещё не так надо! Ещё штаны снять да хворостиной!..
Славку снова толкнула злость. Он вспомнил мать Юрки Зырянова. И сказал сипловато, но храбро:
— Это никто не имеет права, даже родители. За это можно и в милицию…
Он вдруг увидел, что глаза у женщины налились слезами.
— Да? — сказала она тонким голосом. — В милицию? — И неожиданно
заплакала, шумно хлюпая носом и фыркая. — А если у него рук-ног не останется, тогда в какую милицию? Кого поведут?
Славка совсем растерялся. Он готов был, что она заругается, даже стукнуть попробует, а тут — вон что.
— Легко грозить-то! — причитала тётка. — Все заступники, все храбрые. Вам всё игрушки, а матерям да отцам потом слёзы на всю жизнь!
Качая высокой крашеной причёской, она пошла от Славки, но потом обернулась и плачущим голосом закричала с новой силой:
— От Андрюшки Илюхина что осталось? Матери и посмотреть не дали! Гроб заколотили, а что там, никто не знает! А вам что в лоб, что по лбу!.. Обожди, матери всё равно скажу! Она тебе покажет, как патроны ковырять! Она тебе ремнём поковыряет!
Последние слова были уже не для Славки, а для толстого мальчишки. Прокричав их, женщина ещё раз громко шмыгнула носом и зашагала вдоль забора. Скрылась в ближней калитке.
Славка проводил её взглядом и посмотрел на мальчишку. Тот всё ещё держался за ухо. Лицо у него оставалось злым, но на Славку он глянул виновато и смущённо. Это был толстый неуклюжий мальчишка, но глаза у него были хорошие: большие, тёмно-коричневые. Славка их разглядел, хотя уже наползали сумерки. В глазах у мальчишки всё ещё блестели слёзы.
Славка хмуро спросил:
— Что за патрон ты расковыривал? Голова-то у тебя есть?
— Да он пустой же, — отозвался мальчишка. — Ржавая гильза от зенитки, я её в Сухой балке нашёл. Ничего я не расковыривал, а только чистил. Хотел из неё автомат сделать…
— Бывает, что гильза пустая, а капсюль в ней целый. В нём гремучая ртуть, — сказал Славка. — Она может сто лет лежать, а потом взрывается от одного чиха. Я это… в книжке про сапёров читал.
— Там капсюль выстреленный, — возразил мальчишка. — В нём ямка… Я чистить начал, а эта дура как подскочит! Прямо на улице… Гильзу куда-то кинула, а меня за ухо…
— Наверно, она не со зла, — сказал Славка. — Просто перепугалась. Вон, даже заплакала…
— А она всегда такая, то ругается, то ревёт. Я её давно знаю, это наша соседка.
— Я сперва думал, что это твоя мама…
— Ты что! — возмущённо сказал мальчишка. — Мама никогда не дерётся… Откуда ты взял, что это мама моя?
— Ну… ты же сам кричал: «Мамочка!»
Мальчишка вздохнул и со взрослой серьёзностью ответил: — Что же ещё кричать, если больно…
Они помолчали.
— У тебя брючина порвалась, — неловко сказал мальчишка.
Будто Славка сам не знал!
Мальчишка вдруг, предложил: — Хочешь, пойдём ко мне? Мама зашьёт.
— Нет уж, — вздохнул Славка. — У меня своя мама есть.