— Я вас не понимаю, — растерянно пробормотал Витька. — Ей-богу, не понимаю.
— А ты не божись зря, отрок! — наставительно сказал незнакомец. — Имя божие по пустякам трепать не положено.
— Разве вы… вы верующий? — с изумлением спросил Витька.
— А разве ты не православный? — в свою очередь удивился незнакомец. — Ты что же, отрок, в господа-бога не веришь?
— Конечно, нет! — запальчиво ответил Витька. — Чего в него верить, когда его нет. Ведь я — пионер. Плевать мне на бога.
Незнакомец побагровел.
— Не богохульствуй, щенок! — крикнул он. — Как ты смеешь говорить такое подпоручику двадцать второго полка его императорского величества? Что? Молчать, богохульник!
На глазах у Витьки выступили слёзы.
— Чего вы ругаетесь? — с обидой спросил он. — И вообще… Отдавайте мой велосипед, я не хочу идти вместе с вами.
Он протянул было руку к рулю, но разгневанный незнакомец оттолкнул её, с неожиданной ловкостью вскочил на велосипед и закрутил педалями.
— Дяденька-а-а-а! — отчаянно закричал Витька и бросился вслед за ним.
Но незнакомец удалялся всё быстрее и быстрее.
Витька Булкин бежал, пока не выбился из сил. Тогда, размазывая по лицу слёзы, он опустился на обочину дороги, уронил голову на руки и с горькой обидой прошептал:
— А ещё врал, что не умеет ездить…
Откуда было ему знать, что Кошкин, — а это был именно он — вовсе не врал. Бывший подпоручик сам удивился, когда в запальчивости вскочил на велосипед и нажал на педали. Он и не подозревал, что Борис Стропилин был первоклассным велосипедистом…
Витька ещё всхлипывал, когда возле него остановилась машина, и кто-то насмешливо спросил:
— Чего, пацан, в лирику ударился?
Витька поднял голову. Перед ним стояла «Волга». Рядом с шофёром сидел какой-то старик, а на заднем сиденье девушка и парень.
Витька всхлипнул и сбивчиво рассказал о странном человеке, который отобрал у него велосипед.
— Александр Иванович! — взволнованно сказала девушка. — Это, наверное, был Борис.
— Да, — быстро ответил старик. — Пожалуй, это был он. Постараемся его догнать. А ты, мальчик, садись с нами.
Довольный Витька вмиг забрался в машину. Шофёр включил скорость, и «Волга» рванулась вперёд.
Они увидели Кошкина у самого города. Он быстро и легко крутил педалями.
— Это он! — радостно крикнул Витька.
Профессор взволнованно подался вперёд.
— Обгоните его и остановите машину, — сказал он шофёру.
Но выполнить это распоряжение оказалось не так-то просто. Движение здесь было уже большим. Кошкин искусно лавировал среди потока машин и приблизиться к нему никак не удавалось. И всё-таки расстояние между ним и «Волгой» постепенно сокращалось.
Наконец, они въехали в город. Кошкин был теперь почти рядом. Вот шофёр взял чуть левее, чтобы обогнуть его. Профессор уже приоткрыл дверку…
И вдруг машина резко остановилась.
— Что же вы? — крикнул профессор шофёру. — Давайте вперёд!
Шофер молча указал на светофор. Там горел красный свет. Поток машин остановился, и только один Кошкин, которому были неведомы никакие правила уличного движения, преспокойно пересекал перекресток, не обращая внимания на ругательства шофёров.
— Вперёд! — снова крикнул профессор.
— Нет уж… Я из-за вашего ненормального рисковать не собираюсь.
Лена схватила его за плечи и в отчаянии сказала:
— Но ведь он может свернуть на другую улицу, и мы потеряем его из виду.
Тогда Асылбек выскочил из машины и закричал во всё горло:
— Борис Ефимович! Господин подпоручик!
В толпе прохожих, которые пересекали улицу перед самым носом машины, послышался смех. Кто-то выразительно покрутил пальцем у лба.
Но Асылбек закричал ещё громче:
— Господин подпоручик! Ваше благородие!
Кошкин вздрогнул, обернулся и только теперь увидел махавшего рукой Асылбека и профессора, который тоже вышел из машины.
Лицо Кошкина исказилось от страха. Он резко повернул руль в сторону, врезался в тротуар и чуть не сшиб какую-то женщину с сумкой.
— Хулиган! — взвизгнула женщина.
Кошкин упал, потом стремительно вскочил и, бросив велосипед, побежал вдоль тротуара.
Асылбек помчался за ним.
— Лена! — крикнул он на ходу. — Беги за мной и не теряй меня из виду!
Но всех опередил Витька Булкин. Через минуту он уже был возле велосипеда и поднял его, заботливо осматривая. Велосипед был цел и невредим. Витька радостно улыбнулся, вскочил на велосипед и поехал к тёте Маше.
Этот ненормальный дядька, за которым почему-то побежали парень и девушка, его вовсе не интересовал.
Глава 16. Самоубийство или спасение от смерти?
Рано утром Акбар Мамедов вошёл в кабинет Александра Ивановича. Ещё вчера профессор позвонил ему и просил прийти в клинику пораньше.
Орлов, казалось, не слышал шагов вошедшего. Он задумчиво смотрел в окно, слегка постукивая пальцами по подоконнику.
Акбар поздоровался. Орлов, вздрогнув, повернулся, кивком указал на стул, стоявший у противоположной стороны стола, и тоже сел.
— Мне нужно поговорить с вами по очень важному делу.
«Что это с ним сегодня?» — с удивлением подумал Акбар.
Орлов казался необычайно взволнованным. Было видно, что он провёл бессонную ночь. Он похудел, пожелтел, его старческие щеки казались ещё более дряблыми и отвислыми. И только глубоко запавшие глаза по-прежнему смотрели зорко и внимательно.
«Сдаёт старик, сдаёт… — подумал Мамедов. — Но что поделаешь — девятый десяток пошёл. Хочешь, не хочешь, а пора».
— Дорогой Акбар! — с какой-то необычайно торжественной ноткой в голосе начал Орлов. — Сможете ли вы сегодня провести очень сложную и ответственную операцию? Чувствуете ли вы себя готовым к этому?
Мамедов смущённо улыбнулся.
— Что за вопрос? Разумеется, я готов на всё, что в моих силах. Особенно с вашей помощью.
— В том-то и дело, голубчик, — серьёзно сказал профессор, — что на этот раз вам придётся обойтись без моей помощи.
Лёгким движением руки Александр Иванович указал на стол.
— Возьмите записку. Вон там, на пакете… Читайте!
Акбар развернул сложенный вдвое листок и прочёл:
«В моей смерти прошу никого не винить. Подробное объяснение вместе с другими материалами находятся в этом пакете, который прошу передать партийной организации клиники.
Проф. Орлов.»
Мамедов растерянно заморгал.
— Я… Я ничего не понимаю… Разумеется, это шутка… Но, простите, такими вещами не шутят.
— Да, — усмехнулся профессор. — Такими вещами не шутят. И это не шутка.
Орлов промолчал, взял из рук Акбара записку, аккуратно свернул её и положил на пакет. Потом достал из стола плёнку.
— Вот последняя электроэнцефалограмма Кошкина. Вы достаточно хорошо изучили её?
— Да. Вы же знаете…
— И вы так же, как и я, уверены, что биотоки постепенно затухают?
— Да. Его мозг отказывается работать. Вы были правы: потрясение, которое он перенёс, будет стоить ему жизни.
— Значит, вы согласны с моим выводом, что смерть должна наступить по крайней мере сегодня вечером?
— Согласен. Но что же делать, Александр Иванович? Наш опыт с пересадкой мозга удался блестяще, и не наша вина в том, что мозг оказался не вполне сохранившимся и не смог работать длительное время…
— Следовательно, мы должны повторить операцию и дать телу Бориса Стропилина новый, совершенно здоровый мозг.
Глаза Мамедова вспыхнули азартом неутомимого исследователя. Он вскочил и возбуждённо зашагал по кабинету. Несколько секунд Орлов следил за молодым человекам, а потом просто и твёрдо сказал:
— Мозг для пересадки уже есть.
Акбар остановился и пристально посмотрел на Орлова. Он начинал догадываться.
— Чей мозг? — тихо спросил он.
— Мой.
Профессор помолчал, потом усмехнулся:
— Бросьте ходить, садитесь! И давайте поговорим по душам. Гм… Надеюсь, вам известно, что я уже далеко не юноша? Совсем недавно вы поздравляли меня с восьмидесятилетием. Что и говорить — торжественная дата. Но не совсем приятная. Сознаешь, что пора готовиться к смерти. А умирать не хочется, дорогой мой. Ой, как не хочется! Сколько ещё не сделанного, сколько планов, и вдруг — конец. Глупо, ей-богу глупо. Ну-с, вот я и решил бороться с собственной смертью. Но как?