М-да, в этот час Штирлиц, как никогда, был близок к провалу…
— А что дальше-то? — обиженно произнес Трегуб. — Я уж все рассказал. Раз небо так заалело, значит, мой народ вот-вот будет здесь. Похоже, решил навестить покинутую планету. А то и вовсе вернуться. Планету-то все равно бросили!
— Значит, это твои возвращаются, — рассудил Леха. — А к нам они как отнесутся?
— Мы народ добрый, — елейным голосом стал успокаивать их домовой. — В обиженных у нас ходить не будете…
— Ты кого это обиженным назвал, гнида?! — хорошо отработанным тоном прорычал братан Леха. — Сейчас за базар ответишь…
— Отставить разборки, — сдавленным шепотом выдавил Тимофей, подняв глаза вверх, — гляньте на небо…
Небеса полыхали уже темно-пурпурным огнем. И из этого пурпурного зарева в землю совершенно беззвучно били длинные серебряные молнии.
— Ну, теперь ждите гостей, — торжественно произнес домовой. — Наши уже на Земле!
Вдалеке на фоне серебряных молний появилась светлая точка, закувыркалась, выделывая между сияющими струями огня спирали и пируэты. Точка понемногу приближалась. Вскоре она превратилась в силуэт крылатой твари. А потом и вовсе в дракона.
— Ох ты же… — восхищенно воскликнул кто-то из братков.
— Да уж, е… — задумчиво согласился с ним Леха, скалой в коже возвышавшийся рядом с Тимофеем.
Дракон молочно-белого цвета торжественно кружил в воздухе. За ним из пурпурных далей выныривали все новые и новые искорки. Небеса постепенно заполнялись драконами всех цветов.
Они кружились, летели, снова кружились… И все действо происходило под непрерывным дождем из серебряных молний. Это выглядело как вальс цветов в известном мультфильме про Щелкунчика, но вот только драконы были во много раз красивее.
Тимофея продрал озноб. Картинка впечатляла…
— Присядем, что ли, братки, — дрогнувшим голосом предложил Леха. — А то у меня что-то ноги дрожат… Красотища-то какая!
— Точно! — подхватил домовой. — Всенепременно присядьте. Перед дорожкой дальней ведь посидеть полагается, так? Еще неизвестно, куда вас народ-то мой наладит. Может, сразу на тот свет!
— За что? — сипловатым голосом возмутился Тимофей.
— А за просто так! — зловредно ответил домовой Трегуб. — Или из жалости. Чтобы уж не мучились понапрасну, одни-одинешеньки на целой планете. И опять-таки — чтобы живоглотам этим не достались, которые сюда летят!
Танцующие в воздухе драконы приближались. Уже становилось видно, что на спинах у них частоколами расположились фигурки. Тимофей, успевший плюхнуться задницей прямо на асфальт, встал, походил по пятачку, отыскал среди моря стволов, разлившегося сейчас здесь, преподнесенный Лехой «печенег». Гладкая и холодная крепость ствола успокаивала. Остальные ребята тоже, похоже, почувствовали что-то подобное, потому что сидели в окружении шалашиков из автоматов, гранатометов и прочих военных цацек.
Все сидели на земле и не сводили глаз с первого приближающегося дракона.
Крылатая тварь подлетала медленно, торжественно. Затем, уже приблизившись к земле, распахнула во всю ширь свои крылья и начала часто махать ими — прямо как утка перед посадкой на воду. Наконец шипастые громадные когти со скрежетом и снопами искр коснулись асфальтового полотна — и дракон побежал по дороге, суматошными взмахами крыльев продолжая гасить скорость. Фигурки начали соскакивать с гладкой молочно-белой спины. Дракон пробежал еще метров сто, затем остановился и показательно так пустил из ноздрей длинную струю пламени, лизнувшую асфальт. И затем заревел — трубно, радостно, вздев длинные перепончатые крылья к небу.
— Драконы — дети этой планеты, — благоговейно вымолвил домовой. — Энфан тсанде — дитя грома вернулся наконец на свою родину! И приветствует родную планету пламенем и ревом! Совсем как раньше…
Крошка-домовой наконец слез со своего насеста, а именно с порядком подзатекшего под его весом Тимофеева плеча. И цеплялся он при этом за что попало — за уши, за волосы. Тимофей сморщился, но стерпел. Фигурки торопливо шли к людям.
— Эльфы идут, — тихо сказал домовой Трегуб, стоя рядом с Тимофеем. — А впереди них — сам король Михраэль. А он совсем не изменился за прошедшие две тысячи лет. Эх, сколько ж я его не видел-то… Трепещите, люди! Это великая честь — встретиться с Первым Эльфом!
— Щаз, только штаны подтяну — и враз затрепещу, — невозмутимо отозвался Леха. Затем подгреб к себе из ближайшей кучи вооружения нечто такое громадное, на манер базуки — и положил эту устрашающую шайтан-трубу себе на сгиб левой руки. Прямо как ребенка уложил, с нежностью. Еще и погладил по стволу.
Глядя на Леху, остальные крепкие парни тоже обложились оружием. Отряд людей все больше напоминал группу американских Рэмбо на выезде из Вьетнама — все сидели с пулеметными лентами наперекрест, с гранатометами и пулеметами на сгибах рук, с автоматами за могучими плечами.
Эльфы приближались. До ужаса похожие на людей, высокие, стройные, ладные, одетые во что-то вроде средневековых облегающих камзолов и штанов. На ветру развевались длинные серебристые волосы. И стлались легкие плащи нежно-зеленого цвета.
Тот, кто шел первым — высокий, повыше даже братка Лехи, хотя, казалось бы, куда уж выше? — миновал колонну джипов с откровенно брезгливой гримасой. Серебряная грива волос, откинутых назад, открывала большие заостренные уши. И полоскалась гораздо ниже пояса. Эльф, подойдя к кольцу из оружейных шалашиков, остановился. Его товарищи постепенно подтянулись и выстроились у него за спиной. Этакая шеренга высоких ребят в складчатых плащах — и все с серебряными головами, с неуловимо похожими друг на друга лицами, с высокими скулами и прямыми носами.
«Тридцать витязей прекрасных», — вспомнилось Тимофею. Идут себе чредой из вод, а с ними еще и дядька Черномор…
Надо было что-то делать. Игры в гляделки, которыми сейчас занимались и братки, и эльфы, лично Тимофею нравились мало. Он вспомнил, что Леха охарактеризовал их Комитетом по встрече.
Надо отметить, парень в коже тонко понимал момент. Действительно, они тут как бы за хозяев. И вести себя по отношению к гостям следует соответственно. Как-никак из всей человеческой расы на планете сейчас оставались только они одни — эти двадцать парней и он, Тимоха.
Так что Тимофей встал, прокашлялся и голосом квалифицированного сенсея по тюк-до объявил:
— Добрый день, э-э… — он чуть было не ляпнул «ученики», но вовремя спохватился, — уважаемые господа. Добро пожаловать обратно на Землю. Надеюсь, вас не слишком пугает тот факт, что тут вот-вот появятся какие-то паразиты? С гнусной привычкой лезть вовнутрь ко всем, кому ни попадя.
Он замолчал, мучительно соображая, что же говорить дальше. Строй эльфов по-прежнему безмолвствовал. Братки не менее сурово, хмуря мощные лбы и поглаживая стволы автоматов, не проронили ни звука.
После долгой паузы, показавшейся Тимофею чуть ли не вечностью, первый подошедший к ним эльф наконец заговорил. Заговорил на относительно чистом русском, медленно и протяжно, слегка растягивая слова. Выговор здорово напоминал персонажа знаменитых анекдотов — «не ссорьтесь, гор-рячие эсто-онские парни…».
— Паразитов мы не боимся, человек. Нельзя залезть внутрь того, кто способен услышать шорох падающего листа за две тысячи шагов от себя. И писк мышей за четыре… Но все равно — благодарю за предупреждение.
Позади на шоссе приземлялись все новые и новые драконы всех цветов радуги — алые, оранжевые, золотисто-желтые, голубые, синие, фиолетовые и зеленые. И тут же начинали радостно реветь, пуская огненные струи над дорогой. Пурпурное зарево на небе угасало, кое-где уже начали мелькать кусочки нормального, стремительно темнеющего вечернего неба.
— А вот тебе, человек, следовало бы их бояться, — продолжал медленно ронять слова эльф. — И вам, остальные, тоже. Кстати, позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете?
— Вас поджидаем, — нахально ляпнул Тимофей первое, что пришло в голову.
И тут же об этом пожалел. Эльфы все-таки были лучше паразитов, и следовало поддерживать с ними более-менее приятельские отношения. Если получится, конечно.