— Так там, государь, дьяк Власьев с иноземным мастеровым принять просит, — затоптался Сысой. — И ещё толмач Бажен Иванов с ними.
— Так что сразу не сказал? — нахмурил я брови. — Зови, дьяка с толмачом, — с сожалением отодвигаю книгу в сторону. Вечером перед сном просмотрю. Времени совсем нет. — Сначала расспросим, что они нам за заморскую птицу привезли, раз сам мастер приехать отказался. А Густаву пусть скажут, чтобы завтра поутру приходил. Может, хоть напиться не успеет?
Собственно говоря, ради этой встречи, я в Ярославль и приехал. После разгрома Лисовского, я, отправив в погоню за ним Подопригору, а дворянскую конницу под командованием Ивана Годунова в сторону Суздали и Владимира, сам развернулся обратно на Север. Стремительным броском вошёл в Переяславль Залесский (как я и ожидал, после известии о Болховском разгроме и появлении армии ЛжеДмитрия II под Москвой, акции Шуйского сильно упали и горожане предпочли без боя уйти под руку гораздо более сильного и, как выяснилось теперь, истинного царя) и, беря город в кольцо, подошёл к Ростову. Три дня простоял под городом, ожидая подхода осадного наряда к закрывшему ворота Ростову, дав эти же три дня горожанам на раздумье, обещая не класть на жителей опалы и покарать лишь митрополита и тех людишек, что он убийцами ко мне в Ярославль подослал. На второй день появились первые перебежчики, сообщившие, что Филарета в городе давно нет, а ворота по его приказу до истечения ультиматума открывать не будут, чтобы я погоню организовать не успел.
И этот ушёл. Что-то их много таких «ушедших» за последнее время накопилось: Илейко, Богдан Бельский, Лисовский, теперь вот Филарет с Сицким и Карповым. И почти всех нужно в лагере второго самозванца искать. Разве что Илейко где-то по степям бродит. Ну, ничего. Главное, что они к самозванцу именно сбежали, ни сумев победить в открытом противостоянии. А там они большой власти иметь не будут. Там гетман Ружинский рулит.
Кстати, чуть позже дошли известия ещё об одной не совсем удавшейся затее митрополита, мятеже его родственников во время похода царской армии на ЛжеДмитрия II. Оказывается высланный ещё в мае после Болховского разгрома навстречу самозванцу князь Михаил Скопин-Шуйский, отступил без боя обратно к Москве, не просто так. Князь вовремя раскрыл романовский мятеж и взял стоящих во главе заговора князей Троекурова, Трубецкого и Катырёва-Ростовского под стражу. И по-тихому, не придавая эти аресты огласке, дабы ещё больше не воодушевить противника, отошёл к столице. Так что Шуйский со своими сторонниками теперь плотно заперт в городе. Ну, а мне оставалось привести в исполнение последнюю часть своего плана; рассорить Скопина с царствующим дядюшкой и можно уже и на Москву поход объявлять. И, насчёт рассорить, я определённые шаги уже сделал. Осталось только результатата дождаться.
В общем, гневаться на горожан за эту хитрость, я не стал. Всё равно Филарет от меня никуда не денется. Я всех, кому должен, помню. Спокойно дождался истечения времени объявленного ультиматума, вошёл в город, сменил руководство, поставив воеводой Андрея Вельяминова. Хоть звёзд с неба мой дальний родственничек и не хватает, но верен. Понимает, что ни при Шуйском, ни при самозванце, ему ничего хорошего ждать не приходится. И затем вернулся в Переяславль, наблюдать за переброской войск на Запад. К тому времени, Иван Годунов так же без боя завладел Суздалем и нарвавшись на отказ открыть ворота Владимира от неожиданно занявшего город Василия Бутурлина, как и было приказано, не стал обострять и, оставив сильный гарнизон в Суздале, повернул конницу к Переяславлю.
Летнюю компанию я решил завершить под Вязьмой, собираясь разгромить идущий из Литвы к Москве двухтысячный отряд Яна Сапеги. Змею нужно душить в зародыше, пока она клыки не отрастила. Если я его вслед за Лисовским разобью, глядишь и не будет такого размаха в набегах на города севернее Москвы. Да и Вязьма для меня стратегически важна, как опорный пункт на пути к Смоленску. С тамошним воеводой боярином Михаилом Шеиным я через его холопа Ивашку Лупаря заключил тайный договор. Своей присяге, что дал на верность Шуйскому, Михаил изменить отказался, мотивируя это тем, что меня самозванец с трона свёл, а значит, на тот момент и крамолы при принятии присяги не было. Но в случае потери Василием Шуйским короны, Шеин соглашался вновь присягнуть мне.