Конечно, когда я добралась до места схватки, там уже никого не было. Но следы остались. Они вели дальше, вдоль реки, которую Койгреах считали границей своей земли. Словно землю можно поделить на части, как пирог! Я двинулась следом за отрядом, стараясь не создавать лишнего шума, но Койгреах шли быстрее. Я разглядела их лагерь, только когда солнце упало за горизонт.
Здесь, немного южнее, через брод проходит южный торговый путь. Уже недалеко оставалось до тех мест, куда заходили изредка с моря могучие корабли с восточного материка. Корабли, рядом с которыми самый большой из наших парусников покажется скорлупкой.
Вельд
Если отряд наш не добирался к ночи до гарнизона или форпоста — а этого не случалось почти никогда — мы разжигали костры и вставали лагерем там, куда успели дойти.
Не следует только воображать настоящий военный лагерь, какой описывают в книгах по военному мастерству: правильный прямоугольник с двумя главными перпендикулярными улицами, окружённый двойным рвом и валом с частоколом.
Расположение объектов в нашем лагере менялось каждую ночь. Первые прибывшие на стоянку занимали лучшие места — по возможности рядом с источником воды.
Начинали солдаты с того, что ставили палатку, состоявшую из пропитанного льняным маслом длинного куска полотна с двумя скатами, которые поддерживали деревянные стойки и были прибиты к земле металлическими кольями. Внутри каждой такой палатки укрывались и спали на земле, как правило, десять воинов и их командир.
Вы можете представить меня спящим между грязных солдат? Я лично — нет.
Во время маршей вещи для лагеря: котлы, провиант и укрытия — везли на трёх несчастных лошадях.
Разумеется, моя виверна несла отдельный шатёр, ковёр и несколько шкур для сна.
Конечно, не такой шатёр, какой брал в поход мой отец — без трона и полога, отделявшего спальную часть от той, где принимал гостей. И, безусловно, эта несуразность больно ранила меня.
Приходилось утешаться тем, что тот, королевский шатёр, даже с помощью магии в одиночку установить было нельзя.
Я успел обзавестись ещё парой бутылок вина и отправился искать, где устроиться поудобней.
В книгах я читал, что лучший способ вымуштровать солдат — лишить хорошей еды. Точнее — выработать у них привычку есть что угодно, когда угодно и в каком угодно виде. Никогда не думал, что ознакомлюсь с этими нюансами воинского искусства на практике. Оказалось, что простой эльфийский воин был вегетарианцем — и разумеется, не потому, что берёг окружающих живых существ. Основу питания составляла провизия, которую каждый нёс на себе. У большинства солдат это были бобы, горох, фасоль и чечевица… Изредка изюм, миндаль или оливки. Само собой, подобный рацион с каждым днём делал меня злей.
Я подобрал место в тени, прежде чем началась развлекательная программа. Стоянку разбили вместе с двумя патрулями, прочёсывавшими берег, так что нас было человек двадцать. Среди них один варлок, затесавшийся на эту службу по непонятной причине — возможно, такой же ссыльный, как и я. А может, он просто надеялся поживиться приграничными трофеями. Остальные — воины. Все довольно крупные, но не самые ловкие. И, конечно, с начала службы не видевшие женщин.
Дикарок вывели в центр поляны почти сразу. Определилась очередь. Сказать честно, в том, чтобы смотреть, как развлекаются другие, было мало радости. Но участие в подобном развлечении наряду с солдатами било по моей гордости очень больно. Я уже собирался отправиться на боковую, когда воздух разрезал свист, и стрела с зелёным оперением вспахала землю в паре метров от моего сапога.
— Агаттис! — воззвал я, призывая одного из своих хранителей, и воздел руку. В следующую секунду меня окружил кокон чёрного льда, излучавший жуткий холод и призванный уберечь меня от атак.
Стрела была эльфийской — значит, выстрел не был промахом, скорее — предупреждением. К сожалению, мои сослуживцы этого не поняли. Некоторые в общем гоготе и вовсе не расслышали, что произошло, и продолжали развлекаться.
Спрятавшийся в кроне дерева охотник с удивительной скоростью выпустил сразу две стрелы, каждая из которых мгновенно нашла свою цель.
Один выстрел пришёлся стоящему в веселой толпе солдату в самое уязвимое место — в обнажённый зад. И так, со спущенными штанами, вторая жертва встретила свою смерть.