При всем при том слышно Никона было так, словно он находился в соседней комнате, и Игорь Кириллович вместо выражений радости спросил осторожно:
— А это… ты где? Откуда звонишь-то?
— Где? — засмеялся Никон. — В Караганде!.. Ну где я могу быть? Все там же, у хозяина на нарах парюсь… Как ты понимаешь, я тебе не просто потрепаться звоню, Грант…
И сам этот звонок, и это второй раз употребленное «Грант» заставили сердце заныть от нехорошего предчувствия. Какого черта он звонит, если с той самой памятной сходки Игорь Кириллович его и не видел, и не слышал? То и дело называет кличкой… А если телефон подслушивают? Да он, этот звонок, может выйти таким боком, что и костей не соберешь! Но Никон, словно читая его мысли, сказал, видно среагировав на тяжело повисшую в разговоре паузу:
— Да ты не боись, не боись, я по спутниковому звоню, а у тебя подслушки вроде нету, как мне доложили… Да ты мне не рад, чё ли?
— Почему не рад, рад, — без всякой радости в голосе сказал Игорь Кириллович, — а только не зря же сказано: береженого и бог бережет.
— Ну это верно, — согласился Никон, который, как выходец из староверской семьи, и сам любил иной раз сослаться если не на бога, то на Писание. — А еще Екклесиаст говорил: три к носу, и все пройдет.
Это, стало быть, была шутка. Однако Игорю Кирилловичу было совсем не до смеха.
— Ну ты того, — не выдержал он, — ты говори, зачем позвонил-то. Если ты, конечно, по делу…
— Надо ж, как далеко, а сразу Москвой и здесь завоняло! Ну а если не по делу — я тебе что, и позвонить не могу?
— Да можешь, можешь, — вздохнул Игорь Кириллович.
— Эх, надо бы мне, мудаку, сейчас кинуть трубку, а я вот, видишь, терплю твой выпендреж московский. А все почему? Да потому что добра тебе желаю, как крестнику своему… Чего сопишь-то? Обратно, что ли, обиделся? Беда с вами, с интеллигентами… — И, враз перестав ерничать, заговорил вдруг вполне серьезно: — Я вот чего. Ты в курсе, что у тебя на таможне четыре фуры арестованы? Или пять… Сколько там их у тебя пришло? Но и это еще не все. Как я знаю, к тебе не сегодня завтра «маски-шоу» должны пожаловать. — Сказал и вновь соскочил на подтрунивающий, полуиздевательский тон: — Так что давай подмойся как следует… Как поется в той песне, разденься и жди…
Игорь Кириллович молчал, переваривая услышанную новость. Злорадство в голосе Никона он конечно же сразу увязал с недавним визитом Никонова посланца — приходил к нему с месяц назад солнцевский урка по кличке Кент, предложил вместе с мебелью возить наркоту. Никто, мол, ничего не заметит — груз у Игоря Кирилловича сам по себе такой пахучий, что ни одна собака постороннюю контрабанду не учует. Игорь Кириллович выставил его — не хотел связываться с наркотой, какие бы деньги это ни сулило. Вообще не хотел больше криминала, хотел быть добропорядочным, законопослушным бизнесменом — при том, как он развернулся с мебелью, он уже имел на это право. Уголовщиной можно заниматься, когда у тебя счет идет на сотни или на тысячи баксов. А когда речь идет о миллионах, и ты сам, и дело твое переходят уже в совсем иное качество. Как и твои запросы к жизни…
Спросил, мгновенно прогнав все это в мозгу:
— А с какого хрена они ко мне-то? «Маски»-то эти. — Он нарочно подставлялся, желая, чтобы Никон сказал все открытым текстом: моих, мол, рук дело, ты отказался наркоту возить — так вот на тебе. Не зря все тот же Кент пообещал ему после той памятной встречи: «Ну смотри, бизнесмен, блин гребаный, испечем мы тебе рака!»
Однако, как ни странно, Никон и не подумал брать на себя вину или вновь поднимать разговор о наркоте.
— А с такого хрена, — ответил на вопрос Игоря Кирилловича его не очень приятный собеседник, — что нечего, я думаю, тебе было в этот, как его… в медиабизнес лезть. Понял теперь? Показывают, показывают вам по телику всякие неприятности с этим делом, а вы все лезете, словно мухи на говно… Если больше некуда деньги девать — пришли их лучше мне, понимаешь? Я им применение найду, будьте уверены! Ты ведь небось решил, что крутой стал, да? Ну вот тебе спецназ какой-нибудь справочку про это и выдаст. Так что давай-ка ты, Гарик, кончай всякие ля-ля разводить. Сейчас поговорим, повесишь трубку и с ходу начинай, пока не поздно, выгребать из сейфов наличку и что там у тебя еще… Из компьютеров что не надо вытащи, бумаги из конторы вывези, да что мне тебя учить-то! Ребята, по слухам, придут к тебе серьезные. Спецназ не спецназ, а бойцы из налоговой полиции — почти наверняка…
— Из налоговой? — не сумел скрыть удивления Игорь Кириллович. — Эти-то почему?
— А ты что думал, что мой Кент придет? — все же проговорился наконец Никон. — Я тебя умоляю! Во-первых, я бы тебе не звонил, а во-вторых, Кенту никакой спецназ не нужен. Кент так все сделает — ты и чихнуть не успеешь, как он тебя уже до трусов разденет!
— Да ладно меня на понт брать! — отмахнулся Игорь Кириллович. — Но раз уж ты там, в своем Мухосранске, все знаешь лучше меня — и про «маски», и про мои акции «Видео», ты небось в курсе, что они на меня повесить-то собрались. Известно это, нет?
— А почему ж не известно? Как я знаю, вся каша с подачи таможни заварилась: дескать, налицо обман государства, недоплата таможенных сборов. Что ж ты, друг ситный, государство-то обманываешь? Ай как нехорошо. — Никон снова издевался. — У тебя бумажки-то, ну документы, хоть в порядке?
— В порядке, — буркнул Игорь Кириллович. Поблагодарил нехотя: — Ладно, спасибо тебе.
— Подожди ты со спасибом-то. Ты все понял?
— Я все понял. Только, раз ты такой осведомленный, скажи уж мне, сделай милость, кто это на меня наезжает, а?
— Ну это ты, Игорек, жирно какать будешь. Тут ты давай сам, сам вычисляй. Но сукой буду — не я и не Кент.
— Ладно, спасибо тебе и на этом, — еще раз повторил Игорь Кириллович.
— Э, нет, брат, ты от меня «спасибом» не отделаешься. Спасибо, как говорится, в стакан не нальешь. Давай так: добро за добро, ладно? Я тебе помог, и ты мне помоги.
Игорь Кириллович закряхтел. Ждал чего-то похожего. А куда ж денешься? Главное, разговаривал бы с кем другим — посулил бы чего-нибудь, чтобы только отделаться, и забыл бы про разговор через пару минут. А с Никоном так нельзя, Никон — мужик серьезный, да и руки у него вон какие длинные…
— Говори, чего надо, в чем помочь.
— Вот это по-нашему. А надо мне, чтобы меня к вам, в Москву, перевели, в Бутырку. По делу по моему это можно — пусть привезут на доследование к вам в свете вновь открывшихся обстоятельств. А то я видишь как далеко от главных событий… Да еще у меня тут с нашим губернатором не сложилось… того и гляди замордует совсем… Слышал, поди, про нашего губернатора? Про генерала-то бывшего? Большой физической культуры дядя. Сделаешь?
Вот это была задача!
— Да ты чего, Никон! Что я тебе — президент, что ли?
— Э, брось Муму трахать! Я ж знаю, у тебя в ментовке связи на самом верху есть…
— Да какие связи! — вякнул было Игорь Кириллович, но Никон не дал ему говорить:
— Про связи и ты знаешь, и я знаю. А если еще кто узнает — ну хоть Кент мой, — братва тебя тут же на ножи поставит, сам, что ли, не понимаешь? Ну и насчет всяких игр с таможней — тоже… Сегодня я тебя предупредил, а завтра никто тебя предупреждать не станет, соображаешь. Ну так как?
— Я постараюсь, — нехотя сказал Игорь Кириллович, — но обещать не могу…
— Постараюся, если не обмараюся, так, что ли? — снова заржал Никон. — Постарайся, постарайся, а я буду ждать ответа, как соловей лета. А то меня тут, в нашем, как ты говоришь, Мухосранске, уже от тоски даже воши глодать не хочут.
— Сказал же, постараюсь.
— Стало быть, ты все понял? — все так же весело, но с едва слышной угрозой в голосе спросил Никон.
— Понял, не дурак, — снова буркнул Игорь Кириллович, нетерпеливо ожидая, когда наконец кончится этот разговор, и уже то и дело возвращаясь мыслями к обещанным «маски-шоу». Столько дел, которые он должен осуществить прямо сейчас же, едва положив трубку, столько дел!..