- Отличное шоу, - сообщил он мне.
Я хотел спросить о чем он, но Гэри кивнул мне за спину своей почти квадратной, рогатой башкой. Обернувшись, я уставился в прямоугольный монитор, нависший над дверью камеры, из которой я только что вышел. На экране, во всей красе, Айрис пыталась вернуть на место юбку.
Охранник гаденько ухмылялся в жидкие усики.
- Попроси сделать тебе копию, - проворчал я.
- Попрошу сделать две. Отправлю одну твоей мамочке, - прогромыхал Гэри.
Его бычья морда скривилась в подобии улыбки. Сложив огромные ручища на широкой груди, он глядел на меня крупными карими глазами.
- О, ладно, - сказал я, махнув лапой, - давай уберемся отсюда... Я устал...
- Конечно, Лекс. Ты же потратил столько сил.
- Заткнись, Гэри.
В эту несусветную рань город спал. Уличное освещение уже отключили. В конце проспекта поднималось тусклое белое солнце, второе же, красно-оранжевое, должно было взойти через пару часов. Небо казалось бледным, почти зеленым, словно его изрядно тошнило. Гэри подал знак ближайшему такси. Целый выводок их жался к тротуару у полицейского участка, поджидая незадачливых сидельцев, вроде меня. Гэри еле поместился на переднем сиденье, покачивающегося на воздушной подушке, автомобильчика. Я же плюхнулся на заднее, растянулся там и даже задремал. Шкура у меня пропиталась запахами дешевого алкоголя, сладких духов Айрис и ее сигарет, ну и менее приятными ароматами той камеры, в которую меня пихнули.
Я проснулся от толчка - машина остановилась. Гэри приложил карту к пухлому металлическому пузу робота-водителя и оно недовольно заурчало, будто зная какие крохи остались от нашего бюджета. Но на такси хватило, пузо мигнуло зеленым и нас выпустили из этого подобия шара для хомячков. Я вывалился из липкого салона на залитую бетоном и солнцем площадку стоянки.
Последние пару шагов до корабля оказались самыми тяжелыми - я не чувствовал лап от усталости. Вот он, на месте 2-В. Отличная, чутка старомодная посудина, покрашенная в синие и зеленые цвета. Обтекаемый корпус, выпуклое стекло над кабиной пилота, острые надкрылки и дыры двигателей. Дом, милый дом.
Шлюз отворился стоило мне приложить лапу к сканеру. Внутри пахло пылью и остатками еды, меня начало немного мутить от этих запахов. Кишка коридора проходила через весь корабль от головы - командной рубки, до задницы - моей комнаты. Именно туда я и направлялся, когда яркий красный свет плюнул мне в морду.
- Лекс?! - взвизгнул на меня электронный голос, - Ты выглядишь отвратительно.
- Спасибо.
- Так, будто первую половину ночи бухал, а вторую провел в тюрьме, где тебя поимели еще до того, как ты добрался до душевой и уронил мыло.
- Так и есть, Q, так и есть...
Гэри за моей спиной гоготнул, бросил свою куртку на кресло второго пилота и принялся изучать показания приборных панелей. Взошедшее второе солнце освещало его бычью голову и плечи, обтянутые затасканной футболкой. Q мигнул на меня, он был похож на лампочку свисающую на изогнутой ножке с потолка.
- Можно мне кофе, Q?
- Конечно, Лекс.
Совершенно круглый глаз Q мигнул на меня вновь и заскользил по магнитной полосе на потолке в хозяйственную часть корабля.
Я же пополз в свою комнату. На входе, запутавшись лапами в раскиданных вещах, отправил их по углам несколькими неловкими пинками. Следовало попросить Q прибраться. Но это значило бы, что я должен буду принести ему свои извинения и признать его правоту в нашем последнем споре. А я был не готов признавать себя “грязной скотиной, которой для существования просто необходима нянька”. Так что я просто выжидал, пока Q не выдержит этой холодной войны, и в один прекрасный день я вернусь в чисто прибранную комнату, а он сделает вид, что никакой ссоры между нами не было вовсе.
Прохладный душ вернул мне некоторое количество растраченных сил. А выпитое за вчерашний вечер даже перестало проситься наружу. Чашечка кофе и десять часов сна должны были окончательно поставить меня на лапы.
Завернувшись в последнее чистое полотенце, что мне удалось найти, я уставился на себя в небольшое зеркало над раковиной. Из него, будто со старой моментальной фотографии, на меня в ответ уставилась лисья морда с зелеными глазами. Уши торчком. Белые подпалины спускаются по морде и шее на грудь и живот. Мама называла меня красавчиком и я никогда не оспаривал это утверждение.
Благоухая мокрой шерстью, я вышел в коридор. Q поджидал меня у дверей. В одной руке чашка кофе, в другой старая (где только он ее откопал) грелка. Я принял чашку из его тонких металлических, скелетоподобных пальцев.
- А это что? - я ткнул в грелку.