Олег опустил голову под ее взглядом.
— Тебя как зовут? — спросила она.
— Олег… А что?
— Обозналась, показалось, знакомый. Может быть, просто видела где-то.
— Где ты могла меня видеть… — пробормотал Олег.
Впрочем, случайный попутчик не очень интересовал ее. Склонившись к приборной доске, при свете лампочек она посмотрела на циферблат ручных часов.
— В Узловой когда будем, не знаешь?
— Где?
— В Узловой.
Они разговаривали на разных языках. Она просто не понимала, что случилось. Ей надо было в Узловую, Час назад она забралась в тепловозы на Сортировочной. Местные ребята часто ездят до Узловой на товарных поездах.
— В Узловой… — проговорил Олег. Он не хотел ее пугать. Надо было как-нибудь осторожно объяснить. — Не попадешь ты в Узловую…
Девушка вскинула брови.
— Это почему? Я сама на станции слышала: эти паровозы в Узловую перегоняют.
Ах, как было все просто!
Она стояла перед ним спокойная, аккуратная. Прямой пробор, волосок к волоску, глаза чуть с прищуром. Он — растерзанный, в белой перепачканной рубашке.
Это было ужасно, унизительно. Особенно если вспомнить то, что случилось накануне вечером…
Я думал только об одном: хоть бы она не узнала меня!
Снисходительная улыбочка шла ей, и она отлично это знала.
— Не попадешь ты в Узловую! — в отчаянии повторил Олег.
— Может быть, ты скажешь, куда я попаду? — с прежней улыбкой спросила она.
— На тот свет! — выпалил Олег. — К черту в лапы! Ясно?
Он ждал — наконец она испугается, но спутница только покривила рот, сказала:
— Это кто же черт? Ты, что ли? Похож.
Олег чуть не задохнулся. Но объяснять ей было некогда. Состав шел все быстрей.
— Прыгай! — крикнул он. — Скорей!
Девушка недоуменно смотрела на него.
Олег схватил ее за руку, подтолкнул к двери. Девчонка вцепилась другой рукой в какой-то рычаг. Оторвать ее было невозможно.
Отчаянным усилием она вырвалась и отскочила в угол.
— Не имеешь права! — тяжело дыша, проговорила она. — Не имеешь никакого права на ходу с поезда выкидывать!.. Бандит!.. У меня мама больная, я за лекарством в Узловую еду!.. Вот погляди!
Она ткнула ему в нос какую-то бумажку.
— Ты понимаешь…
— Не подходи! — крикнула девушка. — Стой, где стоишь!.. Погоди, я еще пожалуюсь кому следует. Тогда узнаешь!
Ее аккуратная прическа растрепалась, снисходительная улыбочка исчезла. Такой я ее еще не видел…
Я думаю сейчас, какая же из двух была настоящей? Не знаю… наверное, обе.
Только такой она мне тоже нравилась. Даже еще больше.
— Не подходи!..
— Слушай, на этих тепловозах никого нет. Понимаешь? Никого! Только мы!
— А машинист?
— Нет машиниста, — грустно сказал Олег.
— А где же он?
— Не знаю… Сошел с ума, напился пьяный, улетел на Марс. Надо прыгать!
— Брось, — сказала девушка, поправляя прическу. — Не выкручивайся. Прыгай сам, а я погляжу.
Она опять усмехнулась прямо ему в лицо. Это было уже слишком. У Олега даже страх пропал.
Он молча распахнул дверь и спустился на подножку. Он знал, что теперь спрыгнет. Обязательно. Будь что будет.
Олег подогнул ноги, глубоко вздохнул…
Цепкая рука схватила его за воротник. Он рванулся.
Он должен был прыгнуть, тогда она поймет, что происходит, и спрыгнет вслед за ним.
— Пусти!
Ho она не отпускала.
Решимость Олега таяла с каждой секундой. Он дернулся еще пару раз и уступил. Теперь он просто стоял на подножке, а она крепко держала его за воротник. Все это было ужасно глупо.
Олег поднялся в кабину.
Девушка стояла рядом настороже, готовая снова кинуться и помешать ему спрыгнуть. Даже сквозь стук колес Олег слышал ее частое дыхание.
Он отступил на шаг.
— Дурак! — услышал он.
Она коротко, по-детски, всхлипнула.
Хотелось подойти к ней, успокоить, но Олег боялся, что она узнает его.
А все Петька. Он виноват. Зачем только я пошел с ним вчера после работы! Но ведь он как начал:
— Селезень, с тебя причитается… Обмыть это дело надо!
Я, правда, замялся. Петька засмеялся:
— Привыкай!
— Брось, — сказал я, — на меня алкоголь вообще не действует.
На последнем школьном вечере мы с ребятами в котельной целую бутылку портвейна «три семерки» распили. Ребята потом два дня хвастались, как здорово рубанули. А я даже ничего не почувствовал. Правда, я пил последним, и мне только один глоток из бутылки достался.