И, заложив руки за спину, насвистывая какую-то песенку, чуть ли не вприпрыжку отправился восвояси.
– Пойдемте покажу, где колодец, – махнул рукой староста.
– И что это было? – подойдя, хлопнул я по плечу Купа.
– Ты меня спрашиваешь? – повернулся эльф. – Отвечаю: не знаю! Но… есть ощущение, что кого-то сейчас выставили полным дураком. Ты не знаешь, кого именно?
Едва столетние сосны сомкнулись за нашими спинами, Айдо остановил караван.
– Синекура, сюда, быстро! – Бор-От разворачивал на коленях большой кусок разрисованной бумаги. – Ты умеешь читать карты?
Наемник гордо промолчал в ответ.
– Отлично! – кивнул учитель, ткнув пальцем в паутину разноцветных линий. – Мы сейчас здесь. Нам нужно оторваться от Алассии.
– Вы думаете, он идет за нами? – нахмурился следопыт.
– Хочешь поспорить?
– Просто не понимаю, зачем ему это нужно.
– Ему нужен тот же человек, что и нам, – объяснил эльф. – Он и засветился только для того, чтобы мы знали, что по окончании всего добыча будет принадлежать ему. В благородство захотел поиграть, жакхе!
– Ну и давайте просто устроим засаду и перережем ему и его воякам глотки, – предложил Цепь.
– Заманчиво, конечно, – прищурился Айдо. – Но у меня есть другая идея на этот счет. А пока…
– Можно уйти сюда, – ткнул пальцем в карту Саймон. – Здесь овраги, как туннель в горах, телеги пройдут свободно. Если нам удастся свернуть с дороги, не оставив следов, то нас будут искать как минимум до завтрашнего вечера.
– Могу попробовать, – подсел Асама-Заика. – Но точно сказать сейчас трудно. Посмотрим на месте. Единственное, что можно сделать прямо сейчас, так это устроить небольшое развлечение нашим друзьям. Это задержит их. Надеюсь, они конные?
– Сэр, они вошли в лес! – доложил запыхавшийся капитан.
– Отлично! – Де Сус взмахнул рукой: – По коням!
Не прошло и четверти часа, как тридцать легковооруженных конных рыцарей выкатились из деревни.
Когда до заветного леса оставалось всего ничего, Алассия подал знак сбавить ход:
– Не будем наседать им на пятки. По крайней мере, это просто неприлично! – Всадники дружно расхохотались шутке вождя.
Конница, перейдя на легкую рысь, вошла в лес.
– Капитан! – повернул голову Алассия. – Прикажите кому-нибудь посмышленей пойти вперед. Эти люди могут раствориться в лесу, а мне бы не хотелось их… – Лошадь графа резко встала, а затем стремительно взвилась на дыбы, при этом пятясь назад.
Только чудом граф смог удержаться в седле. Рыцари падали на землю, сброшенные взбесившимися лошадями. Кто-то закричал от боли, когда тяжелые подкованные копыта прошлись по не успевшему увернуться телу.
– Держи коней, Отродье вас раздери! – Граф изо всех сил натянул поводья, конь под ним захрипел, удержал равновесие и, выровнявшись, взбрыкнул. Копыта врезались в голову подвернувшегося рыцаря. Человек замертво рухнул, в агонии загребая дорожную пыль рукой в боевой перчатке.
Я вместе с Купом, Заикой и братьями Храу под присмотром Синекуры уже заканчивали заметать сорванными ветками следы поворота нашей ватаги в чащу леса, когда послышался стук копыт. Парни только и успели, что юркнуть за первые же кусты, как тут же по дороге промчалась оседланная взмыленная лошадь без седока. А через мгновение и еще штук пять.
Весь этот “табун” пронесся мимо так быстро, словно за ним гнался сам Отродье со своими уродцами. И только осела пыль, как за ними проскакал графский солдатик. Видок у него был такой, будто этот самый табун прошелся по нему как минимум дважды. Конечно, он мчался не так шустро, да оно и понятно. Если он так выглядел, то как же он себя чувствовал, а значит, и соображал?
– Что ж, – вылез из укрытия Синекура, – все просто отлично! Лошади здесь так натоптали, что теперь Алассия найдет нас только чудом!
– Кстати, о чудесах, – толкнул я Заику, – слышь, Асама, чего ты там такого поразбросал?
– Ягоды Волка, – спокойно ответствовал эльф с милой улыбкой на губах.
– Волчьи ягоды, что ли?
– Нет. Я не знаю, как называете их вы, у друидов они называются ягоды Волка. Они растут в этих краях практически в любом лесу. Раздавишь их, и потом от этой вони неделю не отмоешься. Звери, а лошади тем более, их на дух не переносят. Вот наши друзья на них и наступили.
Сейчас до меня и дошло, почему этому парню подарили такое милое прозвище – Коровья Лепешка.
Над королевским парком парила музыка. Из окон дворца лился свет, освещая центральную аллею, по которой, чинно ступая, шли гости на ежегодный бал старейшин.
Вирбахт с двумя ближайшими помощниками, стоя у входа во дворец, приветливо улыбался ступавшим по мраморной лестнице празднично одетым дворянам.
– Она здесь, – шепнул ему на ухо Шэдаг, заметно волнуясь.
– Вижу… – не переставая улыбаться, кивнул советник тайных дел. – Спокойно, все идет по задуманному. Проследи за ней. При первой возможности передай баронессе письмо и проведи ее ко мне. – Кивнув, указчик ввинтился в толпу и исчез.
– Динас, что там с Черепом?
– Он и его люди ждут на Острове, как и было условлено.
– Хорошо. Я ухожу.
Казалось, что в этот вечер сюда пришли абсолютно все высокородные господа Бревтона. Раз за разом извиняясь, Шэдаг прокладывал себе путь сквозь толпу. Не скрывая брезгливых усмешек, дворяне неохотно давали пройти. “Ничего, ничего, – шептал себе под нос указчик, – посмотрим, кому и как вы будете улыбаться завтра!”
Орадая де Санд-Берг была слегка пьяна. Шэдаг не очень этому удивился: Вирбахт предупредил, баронесса – известная истеричка, и нервы у нее могли сдать еще до осуществления заговора.
Указчик, выждав момент, подошел к ней со спины, вложил ей в руку заранее заготовленную записку. Женщина, обернувшись, вздрогнула, чуть не выронив бокал с вином.
– Прочтите и следуйте за мной. – Шэдаг даже не удосужился поклониться.
– Что… вы себе позволяете?! – Голос ее дрожал.
– Вас ждет ее величество. Я провожу. – И, взяв женщину за локоть, слегка подтолкнул ее.
Затравленно оглянувшись, де Санд-Берг еле сделала первый шаг.
Ее вывели из праздничной толпы и обходными коридорами проводили в личные покои Улаи-Ит-Тероиа. По дороге де Санд-Берг не однажды пыталась заговорить с провожатым, но Шэдаг, выполняя инструкции советника, молчал, лишь вежливо улыбаясь в ответ. Впустив баронессу в покои, указчик закрыл за ней дверь, встав у входа в ожидании дальнейших указаний.
Не столько следуя этикету, сколько от пронизывающего страха, не поднимая глаз, Орадая вошла в просторную спальню и сразу же присела в глубоком реверансе.
– Милая баронесса, оставьте вы эти церемонии! Здесь только свои! – Насмешливый голос мог принадлежать кому угодно, но только не королеве. Де Санд-Берг медленно, словно боясь увидеть самое страшное, подняла голову.
На широкой кровати владычицы Бревтона с бокалом красного вина в руке вальяжно развалился советник тайных дел Вирбахт Ниграде.
– Сударыня, ну что вы там застыли? Проходите, присаживайтесь. – Старший указчик похлопал рукой около себя.
Баронесса просто опешила от такого хамства: чтобы с НЕЙ, потомком древнейшего рода, в подобном тоне разговаривал раб, простолюдин без рода и племени, грязная ищейка! Орадая почувствовала, что начинает задыхаться.
– Что с вами?!! – откровенно картинно подскочил советник. – Вы бледны! Вам плохо?! – На него смотрели взбешенные, полные ненависти и вместе с тем беспомощности, глаза.
– Ради Неба, ответьте хоть что-нибудь! – Вирбахт буквально выплясывал вокруг женщины. – Баронесса, прошу вас, выпейте. – Он насильно всунул ей в руки бокал. – Поверьте, это придаст вам сил!
Дрожащей рукой де Санд-Берг поднесла бокал ко рту. Тончайший коргианский хрусталь звякнул о жемчужные зубки баронессы. Красная жидкость пролилась на острый подбородок, капая за глубокий вырез дорогого парчового платья.