– Вот он – монастырь Королевы-Мученицы, – объявил Куп, щуря красные от усталости глаза.
– Прямо замок какой-то, – восхищенно покачал головой Асама-Заика.
– Изначально сооружение действительно возводилось как замок, – в первый раз за прошедшие сутки разомкнул губы бор-От. – Как загородная резиденция Гиеров. Но в один прекрасный день по никому не известным причинам был совершенно безвозмездно передан Единой Церкви, которая и превратила его в монастырь.
– Интересно, что это был за приступ невиданной щедрости? – ухмыльнулся Куп. – Насколько я знаю это семейство, они за обрезанную монетку нищему глотку перегрызут. А здесь – аж целый замок…
– И земли, с которых монастырь не платит ни одного из многочисленных налогов! – продолжал Айдо. – До меня доходили слухи, что это плата за молчание…
– Все это, конечно, весьма интересно, – подытожил наемник, – но у меня один животрепещущий вопрос: мы стучимся или зря сюда приехали?
Вместо ответа Айдо слегка тронул лошадь, направляя ее к стенам монастыря.
– Куп, а где здесь ворота? Что-то я их вообще не вижу! – нарушил тягостное молчание Асама.
– По-моему, вон там! – вскинул руку эльф, указывая на выделяющуюся из серой стены свежую кладку камней. – Мы же тогда взорвали ворота и часть стены. Кажется, это они и есть.
– Шустро отстроили! – восхитился Заика. – Видать, с деньгами и рабочей силой у сестер проблем нет.
– Замолчали оба! – резко прикрикнул мастер боя. – Подъезжаем.
Лошади встали у самого края рва. Всадники спешились, оставив раненых Ильд-Ми и Маргу Вакару привязанными к седлам.
– И долго мы так будем стоять? – шепнув, толкнул Купа наемник, когда ожидание затянулось. – Может, посигналить надо?
– Стой и молчи, – раздраженно отмахнулся эльф, – нас заметили, еще когда мы выбрались из леса. В тот раз мы полдня под стенами проторчали, пока они не соизволили обратить на нас внимание.
– Дурь, однако… – сплюнул сквозь зубы Асама. Загремели цепи опускаемого моста. Айдо, тихо приказав ждать, взошел на него, отправившись к воротам..
– Кто вы, и что вам здесь надо? – прошипел женский голос из смотрового окошка.
– Я бы хотел видеть мать Элизабет, – вежливо поклонился бор-От.
– Для чего? – явно нервничала монашка по ту сторону окна.
– Попросить помощи и ночлега, – снова поклонился Айдо, – у нас двое раненых, и все мы нуждаемся в отдыхе.
– Ступайте с миром отсюда. Мы помолимся за вас Богу Единому и Матери Его, – монашка осенила себя знаком креста в круге. – Здесь рядом город, там вас и приютят.
– До Вильсхолла все же далековато, а мы можем заплатить за постой. – Айдо вынул из-за пазухи кошелечек. – Как насчет золота, сестра? Или мать Элизабет предпочитает плату землями короля Гиера?
Послушница, чуть ли не подпрыгнув на месте, унеслась прочь с удивительной для ее фигуры проворностью. Бор-От только усмехнулся ей вслед, пряча обратно пустой кошелек. Скоро послышались быстрые шаги, и в окне появилось сухое морщинистое лицо настоятельницы.
Женщина долго рассматривала просителя, явно в растерянности, что с ним делать.
– Ваше имя, сударь? – наконец просипела мать-настоятельница, стукнув посохом о деревянный настил.
– Мое имя Айдо. Если угодно, мастер Айдо. Думаю, вы обо мне слышали.
– Новости редко посещают эти стены, – уклончиво ответила мать Элизабет. – Что вы хотите от смиренных слуг Господа нашего?
– Двоих моих друзей пытались убить с помощью яда. Насколько я разбираюсь в этом, они должны были встать на ноги еще сегодня утром, но, увы, их состояние не улучшилось. А нам предстоит еще долгая дорога.
– Кто еще с вами?
– Два эльфа. Они из числа послов ее величества королевы Винетты Вильсхолльской в Бревтоне.
– Троллей случайно нет? – У старого мастера от такого вопроса буквально отвисла челюсть.
– Нет… – наконец выдавил он из себя.
– Выходит, вы послы Винетты. Я правильно все поняла? Тогда почему вы не идете к своей королеве? Здесь ехать-то всего ночь да день.
– На это есть причины, сударыня, о которых я не могу говорить, – уклончиво ответил бор-От.
– Политика… интриги… суета… – недовольно проворчала старуха. – Ладно, обождите немного. – И, повернувшись к мастеру спиной, проковыляла в темноту монастырского двора.
Чуть-чуть погодя снова натужно заскрипели цепи, и широкие ворота плавно поползли вверх.
Около тридцати “золотых” въехало в заснувшую деревню. Стучали копыта, гремела железная упряжь, скрипели кожаные седла под тяжестью седоков. То в одном, то в другом доме зажигался осторожный свет лучин, и настороженные крестьяне с испугом и надеждой вглядывались в мутные стекла окон: кого пригнала к ночи судьба, чего ждать… Или, как и два года назад, пряча баб и детей по погребам, в тайные лесные места хвататься за немудреное оружие, выходя против супостата?
На площади, около крытого колодца, двое всадников сошли на землю.
– Это было здесь, господин, – тихо проговорил один, – на этом самом месте.
Второй, закутанный в длинный черный плащ с капюшоном, кивнул и, не торопясь, устроился на поговорной скамье .
Немного посидев, молча созерцая вытоптанную вокруг землю, он встал, опираясь о начинающее гнить дерево сруба. Осторожно, словно боясь разбудить духов, таящихся на самом дне, опустил ведро в горло колодца. Набрав воды, долго пил. А когда наконец оторвался, чуть слышно прохрипел:
– Холодная… и соленая… – Он повернулся к склонившемуся Михаэлю: – Может, это кровь?
– Здесь много подземных ключей, господин. Возможно, из-за этого?
– Может быть… может быть…
– Пусть милостивейшие господа простят меня за неучтивость… – по-собачьи нагнув голову, из темноты появился староста, – но…
– Что тебе нужно, старик? – резко развернулся к нему Регард де Ходер, сын Гиера.
Отставленное ведро соскользнуло вниз и, с грохотом ударяясь о стены колодца, полетело на дно. И звук этот, как тревожный набат, разлился над сжавшейся в страхе деревушкой, где встретил свой последний час Проклятый Король – Гиер Одиннадцатый Кровавый.
– Господи милосердный… – увидев лицо Яры, осенил себя священным знаком отшатнувшийся крестьянин, – Господи Милосердный! Король восстал!
И бросился прочь, чувствуя, как в животном страхе сжимается у горла сердце и, слыша, как нагоняет его восставший дух, чтобы утащить за собой на самое дно пылающего царства Отродья.
– Теперь по королевству пойдет слух, что король Гиер вернулся, – ухмыльнулся Михаэль вслед удирающему селянину. – А новый-то староста не в пример прежнему – пошустрей будет.
Яра посмотрел на говорившего так, будто бы увидел в первый раз в жизни.
– “Король вернулся”? – сел Регард на коня. – Что ж… – он повернулся к солдатам, – сжечь здесь все!
Ближе к рассвету в келью, отданную эльфам, настойчиво постучали. Еще в полусне Заика моментально просунул руку под циновку, нащупывая рукоять меча.
– И кто-й-то там? – отозвался на стук сонным голосом Куп. Оглянувшись на него, Асама успокоился – земляк полусидел на кровати с изготовленным для броска ножом.
Дверь открылась, и в пустом проеме появилась фигура Айдо.
– Доброй ночи, мастер, – опустил было поднятую руку Куп.
– Скорее утро… – Бор-От вошел в низкую комнату. – Надеюсь, выспались?
– Что-то случилось? – поднялся навстречу наемник.
– Думаю, вам стоит на это взглянуть. Втроем они вышли на южную стену монастыря.
Далеко, на самом горизонте еле видно пылал маленький огонек.
– Это ж Вильсхолл, что ли? – завертел головой Асама.
– Вильсхолл дальше и в стороне – всматриваясь вдаль, ответил Куп. – Если я не ошибаюсь, то через эту деревушку мы шли, возвращаясь в Заблудший Лес.
– И именно там Лукка и убил отца Винетты. Ведь так? – нахмурился бор-От. – Сколько отсюда?
– По времени? Ночь пути. Если, конечно, не заблудятся. Мастер, – Куп повернулся к Айдо, – вы считаете, что это…