Продышалась, успокоилась, огляделась… Кругом лес, незнакомый, странный, чужой. И существа вокруг — чужие! Я очень постаралась не заплакать, помня, что… такие, как я, — не плачут.
Но на третьи сутки мне до тоски захотелось вспомнить, где же мой дом, и вернуться.
— Все! Я уже не то что орочью, я уже драконью дозу ей вбухала! Если опять не возьмет… — услышала я перешептывания хозяек шалаша.
Поежившись, укуталась в тоненькое, но теплое одеяло, сжалась в калачик и попыталась уговорить свое тело принять успокоительное и дать всем выспаться. Серенькие ушастики, называющие себя троллями, отсыпались днем, по очереди. А ко мне этот мужчина являлся в любое время суток, стоило лишь задремать покрепче.
Зато благодаря ему я знала свое имя. Ка-арис…
— Не шуми, орясина оглашенная! Несколько ночей девка не спала, орет и орет, чисто лешачиха какая!
— Ба, слушай… ты это… ты извини! Я просто не знал, как ее напоить, а она заладила «пить» и «пить», вот я и побежал с флягой на озеро. А зелье в болото вылил, чтобы русалок не потравить!..
— Да ладно уж… Зелье зря вылил, а девку правильно принес. Не на болоте ж ее квакшам оставлять, болезную такую? Жаль ее, беспамятную.
— То есть как беспамятную? Я вот как раз чего пришел… Может, она того… домой, а? А то отец жениться на ней требует. Я уже шатер построил, теперь вот или ее женой, или отказ пусть скажет при всей деревне. Зелье-то уж скоро отпустит, а меня потом сбежавшей женой всю оставшуюся жизнь попрекать станут! И ни одна орчанка за меня не пойдет, если первой болотная поганка была. Тем более если потом сбежала. Позора на весь клан… Ба, может, ты ей дашь чего выпить, чтобы она прочухалась и домой захотела, а? Я б ее даже проводил!
— Проводил бы он ее… Да не помнит она ничего, кроме имени! Вот совсем ничего не помнит. И отвары ее мои не берут. Странно, что зелье взяло… Сейчас вот первый раз за несколько суток уснула нормально. Уже часов пять спит, как леший зимой. Так я ей дозу вбухала как на дракона!
— Ну значит, подожду, когда проснется, и попробую поговорить. Как думаешь, она же не сразу на меня накинется? Может, удастся объяснить, что не надо ей ко мне в шатер?..
Разговор я этот слышала словно в полусне, а перед глазами мелькали воспоминания. Не кошмары, а реальные. И из детства, давние совсем, и последние…
Странная смерть отца. Танцующая в прощальном ритуальном танце мать… затем летящая вниз, на скалы… и… мой крик, обморок…
А потом ворвавшийся ко мне в комнату Тха-арис. Тот самый мужчина, являющийся мне в кошмарах. И его уверенные слова:
— Я позабочусь о тебе. Ты станешь моей женой!
А затем… полет… долгий-долгий полет, много дней и ночей не обращаясь, теряя все человеческое… забывая все, кроме единственной цели — сбежать! Сбежать от Тха-ариса. Сбежать, оставляя ему все как откуп. Замок, сокровищницу, подвластных отцу людей и драконов. Обычных водяных драконов.
Да, мой долг — продлить род драконов-оборотней, меня с детства к этому готовили. Я предназначена Тха-арису с рождения, как моя старшая сестра — Ра-аброну. И сестра свое предназначение выполнила уже давно, еще до смерти отца. А я… Я — строптивая, непослушная, упрямая… Я… Я сбежала. Сбежала, чтобы упасть без сил на болоте и забыть обо всем, пока старая троллиха не напоила меня успокоительным отваром, предназначенным для дракона, и ко мне вновь не вернулась память.
И что ж мне теперь делать?
— Девка нам не мешает, но толку от нее никакого. Работать она не привыкла, готовить не умеет, убираться не рвется, в лесных травах не смыслит ничего. Надо придумать, к какому ее делу пристроить можно, просто так в нахлебницах держать не станем, так и знай.
— То есть куда возвращаться, она не помнит, а вы ее у себя оставлять не хотите? Кикиморы ее свари! Это что ж выходит? В шатер женой вести придется? Ба!.. Ну придумай что-нибудь…
Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни, хотел взять меня в жены чуть ли не силой, а страшилище клыкастое переживает, что меня ему в жены навязывают?! Главное, непонятно, почему он так уверен, что я соглашусь? Ах да, зелье ж приворотное! Что ж, значит придется выдать свой секрет.
Я вышла из домика, одернула платье и храбро взглянула на чудовище:
— Зачем твой отец требует, чтобы я стала твоей? Вы — дикие лесные орки! Никогда дети гор и неба не соединялись с лесными дикарями! Я не пойду к тебе в шатер. Ты недостоин такой чести!..
Глава 3
Синдр:
От облегчения я шумно выдохнул. Чтобы ее лешие к поляне с ягодами вывели! Если она такое всей деревне орков выдаст, меня не то что никто не осудит — наоборот, зауважают. В соблазнении простой бледной немощи чувствуется тоскливая безысходность. А вот если она с таким же гонором выступит — сразу станет видно, что без боя не далась, соблазнял, пока не упарился.