Чем дольше она об этом думала, тем сильнее укреплялась в мысли, что Улларга представляет серьезную угрозу. Прежде старуха никогда не вмешивалась в ее дела, но, если этот странный союз с севером принесет плоды, она станет еще более опасной. Зная о ее связи с Кромалехом, она будет помыкать ею, угрожая пойти к Эвкору Эпте и все ему рассказать.
Они уже достигли того места, где лабиринт подземных ходов вливался в систему коридоров нижней части башни, когда Теннебриель почувствовала, как мир завертелся вокруг нее волчком. Информацию, посланную этому северному властелину, уже не остановить. Оттемар умрет, а Кромалех вернется домой целым и невредимым. Единственным препятствием на пути к этому может быть старуха. Значит, ее надо устранить. Посадить под стражу? А может, убить? Эта мысль, будто продиктованная извне какой-то темной силой, ужаснула Теннебриель. Девушка поспешила выбросить ее из головы.
Старуха, шедшая впереди, вдруг запнулась, словно подслушав ее мысли, и едва не уронила факел в пропасть, над которой висела лестница. С громким проклятием она ухватила лучину за самый кончик и позвала на помощь. Теннебриель не задумываясь наклонилась над ней и протянула руку. Пальцы старухи тут же сомкнулись на ее запястье, и девушка ощутила угрозу. Сколько она себя помнила, эти самые пальцы ласкали ее, одевали, помогали причесываться, но сейчас они были не такие, как всегда, — жесткие, холодные, чужие. Как только Теннебриель это осознала, лицо Улларги переменилось: глаза вспыхнули и превратились в две черные дыры на гладкой, лишенной всяких черт маске. Морщины и складки, естественные на лице пожилого человека, исчезли, точно кто-то собрал кожу на ее затылке в кулак и натянул, как шкуру барабана. Из раскрытого рта вырвался вой то ли боли, то ли злобы.
Меж тем пальцы все крепче и крепче сжимались вокруг запястья Теннебриель, и девушка почувствовала, что просто так ей не вырваться. Слепой взгляд черных провалов, зиявших на незавершенном лице, лишал девушку воли, но она, собрав в кулак последние остатки самообладания, выхватила из-за пояса кинжал и вогнала его в горло старухе по самую рукоятку. Рот Улларги распялился во всю ширь, словно пытаясь поглотить девушку в предсмертном усилии, из него вырвался крик бессильной ярости. Полные злобы и ненависти глаза по-прежнему не отпускали. Кровь потоком хлестала из раны, но старая карга упорно продолжала цепляться за девушку руками. Тогда Теннебриель схватила со ступенек горящий факел и ткнула им в державшую ее руку. Улларга завизжала, выпустила запястье и тут же попыталась ухватить ее за лодыжку. Нож все еще торчал у нее из горла.
Девушка вновь замахнулась факелом, на этот раз ударив Улларгу прямо в лицо, и та, выпустив ее ногу, с воем полетела в пропасть. Теннебриель была уверена, что если нож не смог прикончить ее, то это наверняка сделают острые камни на дне пропасти.
Девушка отпрянула от края обрыва. Ее трясло с головы до ног и слегка тошнило. Она села на ступеньки и отдышалась. Улларга. Что же такое с ней случилось? Эта тварь — наверняка это была не она. Теннебриель сжалась в комочек, изо всех сил стараясь удержать слезы раскаяния. «Улларга! Что я натворила? Я должна была спасти тебя от этого ужаса».
С усилием девушка встала на ноги. И все же она только что истребила что-то мерзкое. Но что? Наемника той самой северной державы? Может быть, и к лучшему, что Улларга умерла, по крайней мере, теперь она свободна. И Теннебриель опрометью кинулась вверх по лестнице, торопясь попасть в свою комнату. Там она бросилась в воду, чтобы смыть с себя грязь, которая, как ей казалось, пристала к ней за эту ночь. Отмываясь, она продолжала представлять себе враждебную северную страну и опасности, которые та могла таить для ее возлюбленного.
Глубоко под светлыми покоями Каменной Твердыни, в потайных пещерах, куда редко забредали Камнетесы, горел тусклый огонек. Две массивных фигуры осторожно двигались по древнему подземному коридору. В руках у одного был светящийся каменный жезл.
— Далеко еще? — пробормотал второй. Их прогулка началась уже давно, и последние полчаса он беспрерывно ворчал.