Завопив, словно разъяренная фурия, она бросилась на него и выдернула свою руку с такой силой, что он упал, потеряв равновесие, и покатился по ступенькам к подножию лестницы. По дороге он сбил с ног второго своего защитника, и, прежде чем они успели достичь нижней площадки, люди в масках пронзили их своими мечами. Затем один из незнакомцев подошел к ней, но не слишком близко, так как девушка выставила вперед растопыренные пальцы с острыми ногтями и прошипела:
— Не подходи!
Человек в маске рассмеялся:
— Разве так благодарят спасителей?
— Кто вы такие?
— Не важно. Почему они арестовали тебя?
Не зная, что отвечать, Теннебриель только помотала головой.
— Пойдем с нами. Тут кругом полно Администраторов, неровен час еще на кого-нибудь напоремся.
— А что они тут делают?
— Воюют! Пошли быстрее.
Теннебриель повиновалась. Кто бы ни были эти люди, к Эвкору Эпте они явно не имели отношения. Они прошмыгнули в дверь, сквозь которую появились, и оказались в другом коридоре, еще более пыльном и еще гуще заросшем паутиной, чем те, по которым до сих пор блуждала девушка. Вскоре впереди показались древние покои. Они были высечены в цельной скале, как пещера, и освещены факелами. Войдя внутрь, таинственные спасители закрыли за собой дверь и заперли ее на тяжелый засов. Теннебриель подвели к столу, за которым сидел старик с длинной белой бородой.
— Кто ты такой? Что здесь происходит? — отрывисто спросила она.
Человек поднялся из-за стола и устремил на девушку изучающий взгляд. В его лице не было того жестокого бесстрастия, которое отличало людей Эвкора Эпты, но и без того он выглядел достаточно сурово.
— Мы повстречали ее, когда один из мелких Администраторов тащил ее туда, где собрались остальные, — доложил человек в маске.
— Я узнаю тебя! — сказал старик. — Ты девушка Кранноков!
— Я — регент, наследница престола! — высокомерно бросила она, надеясь произвести впечатление. Старик покачал головой.
— Регентом ты можешь быть сколько угодно, но престол не для тебя, ты марионетка Эпты! Теннебриель сверкнула глазами:
— Марионетка! Никогда я не была марионеткой ни в руках этого отребья, ни в чьих бы то ни было еще!
— Может быть, и так. Но разве он не собирался посадить тебя на трон?
— Да. И использовать меня…
— Оттемар Римун жив, — перебил ее старик. — Он идет сюда, чтобы взять то, что принадлежит ему по праву.
Девушка кивнула.
— Знаю. А ты служишь ему?
— Да. Я Отарус, Верховный Камергер Дающих Закон. А закон Золотых Островов гласит, что следующим Императором должен стать Оттемар. Будешь ли ты оспаривать это?
Девушка устало покачала головой:
— Нет. Пусть возьмет свое. У меня нет других желаний, кроме того, чтобы поскорее уйти из этого страшного места, подальше от убийцы.
— Ты говоришь об Эвкоре Эпте?
— Да!
— Он что, предал тебя?
— Я не знаю, каковы были его истинные планы в отношении меня. Но я для него потеряна навсегда, это я знаю точно. Могу поклясться в этом перед кем угодно. Найди его, и я собственноручно вырву его сердце!
Отарус нахмурился. Его поразило как озлобление девушки, так и сам разрыв этого союза.
— Известно ли тебе, что твоя тетка Эстрин вместе с другими Кранноками, находится сейчас в гавани? Или ты будешь делать вид, что и этого не знала?
— Эстрин? — неподдельно изумилась Теннебриель. — Как она сюда попала?
— По приглашению Администратора.
Девушка разразилась презрительным смехом.
— Ну конечно! Надеется на восстановление в своих правах, когда я сяду на трон!
— Эстрин много лет дожидалась этого. Она не отступится так легко, как ты. Обещаешь ли ты дать клятву верности Оттемару Римуну и всем, кто сражается на его стороне?
Теннебриель выпрямилась. Кромалеха не стало, но, если бы его можно было вернуть, она отдала бы все за счастье находится рядом с ним. Но этому не бывать, а без него власть ей была и подавно не нужна.
— Я плюю на Эвкора Эпту, — ответила она. — А если Кранноки предпочитают взять его сторону, то я плюю и на них. Я ничем им не обязана, по их милости я всю жизнь провела в заточении. Да, я клянусь в верности Оттемару Римуну. Перед всей Империей. Пусть он будет Императором.
И вновь Отарус удивился, но не поверить девушке было невозможно такая решимость была написана на ее лице. Должно быть, она пережила какое-то потрясение, которое и заставило ее отказаться от трона и даже от собственной родни.
— Очень хорошо, Теннебриель, с этой минуты можешь считать, что ты под моей защитой. Она тебе пригодится: дворец кишит людьми, которые с радостью перерезали бы тебе горло, если бы услышали то, что ты сейчас сказала мне.