К розенкрейцерам примыкал и венский теософ Франц Гарт-ман, переведший кабалистический манускрипт «Тайные фигуры».
Заканчивая историю розенкрейцерства, выродившегося в колдовской фарс, добавлю несколько слов о судьбе братства за океаном.
«Древний и мистический орден Розового Креста», который основал известный нам Левис, существует по сей день, распространив свою деятельность на ряд штатов, и прежде всего на Флориду. Главный казначей Леон Бачелор попробовал было восстать против диктатуры «Верховного совета», куда кроме самого Левиса входили его жена, сын, провозгласивший себя впоследствии «императором», и дети от первого брака. Левису на первых порах пришлось туго, тем более что его впутали в диспут с братом Реуби-ном Клаймером на тему истинности понятия «розенкрейцер». Этот Клаймер был не кто иной, как Паскаль Биверли Рэндолф, популярный писатель, много потрудившийся над распространением розенкрейцерства в США и лично знакомый с мировыми светилами оккультизма. Правда, и у него были свои трудности. Его самого, например, обвиняли в примеси негритянской крови, а проповедуемое им учение, воплощавшее сексуальные новации Кроули, — в примитивизме. Однако Левиса он положил на обе лопатки.
В 1933 году Спенсер Левис попытался взять реванш на очередном диспуте. Непримиримые догматические расхождения привели к расколу, и Клаймер, чье красноречие опять взяло верх, торжественно оповестил о регистрации «истинного» ордена в штате Пенсильвания. Одержав победу, он поехал в Европу поклониться священным гробам с прахом великих предшественников, спящих в неведомых склепах. В парижском отеле «Георг Пятый» состоялась его торжественная инаугурация в «Универсальную федерацию орденов, обществ и братств», куда он был посвящен вместе с Ше-вильоном, наследником кабали-стов Гуайта. Перед Клаймером, которого, казалось, благословили тени французских оккультистов Папюса и Элиафаса Леви, открывалась сверкающая дорога магической власти. Но началась война, и контакты со Старым Светом прервались, а в 1944 году гестаповцы расстреляли злосчастного Шевильона. В настоящий момент у розенкрейцеров столько же гроссмейстеров, сколько храмов и лож.
Проклятие свастики
Он опустил веки, почти совсем прикрыв свои дерзкие глаза. В нем звучало «заклинание огня». И медлительным, ищущим голосом он заговорил:
— Я вижу. Вижу все яснее. Горит большое общественное здание. Вот золотой купол. Мы оба знаем это здание. Это рейхстаг.
ПРОТОТИПОМ Оскара Лаутен-зака послужил гипнотизер Эрик Ян Ганнусен, с триумфальным успехом выступавший перед охваченной мистическим восторгом берлинской публикой. При содействии писателя Георга Эвер-са с чудотворцем познакомился будущий глава службы безопасности Рейнгард Гейдрих. Умение гипнотизера извлечь тайную информацию и в подходящий момент, словно по высочайшему наитию, выкрикнуть подходящее пророчество было для нацистских главарей настоящей находкой.
Популярность Ганнусена, который принимал у себя видных штурмовиков, промышленников и финансовых воротил, была необычайной. Сидя в центре освещенного кольца, на котором лежали дрожащие, унизанные перстнями пальцы потрясенных клиентов, он открывал будущее и выведывал настоящее, о чем тут же становилось известно его нацистским покровителям. Издаваемая им «Ганнусен цай-тунг» выходила тиражом 200 тысяч экземпляров, на роскошной бумаге печаталось обозрение «Иной мир», содержащее глухие пророчества назревающих катаклизмов, трактуемых, разумеется, в угодном гитлеровцам духе. В его украшенных знаками зодиака и прочими колдовскими символами апартаментах на Лет-ценбургерштрассе устраивались разнузданные оргии духа и плоти. Наэлектризованные близостью потусторонних сил, гости как-то забывали о том, что за резными панелями могут скрываться микрофоны. Как знать, может быть, именно в этом «храме» пришла Геидриху мысль открыть великосветский, напичканный подслушивающими устройствами публичный дом, прославившийся потом в качестве «салона Кити»?
Когда же между «величайшим предсказателем XX века» и его гестаповским антрепренером пробежала черная кошка и Ганнусен неосторожно обмолвился, что располагает кое-какими сведениями об истинных поджигателях «здания с золотым куполом», его судьба была решена. 8 апреля 1933 года газета «Фёль-кишер беобахтер» поместила сообщение о том, что в потсдамском лесу нашли труп знаменитого гипнотизера, убитого неизвестными злоумышленниками. Появление на зловещем фоне заката Веймарской республики столь одиозной фигуры, как Ганнусен, отнюдь не является случайностью.
«Он, Оскар, нужен Гитлеру», — решает Лаутензак. И это верно, нужен. Нацизм тщился предстать в облике не только политического, но и магического сообщества тоже. Свастика — знак движения Солнца и просто «движения», как именовали себя немецкие фашисты на первых порах. Алхимические и неорозенкрейцерские братства обосновались в Австрии и Южной Германии еще в начале XVIII века. Затем возник орден «Золотого и Розового Креста» с псевдомасонским ритуалом, что позволило германским оккультистам выйти на международную арену. К началу нашего столетия в Берлине уже активно работала немецкая секция теософского общества, которую возглавлял Вильгельм Хюб-бе-Шлайден. Генеральным секретарем секции в 1902 году стал Рудольф Штейнер (1861–1925), увлекший немецких поклонников Блаватской своими лекциями о христианском мистицизме и оккультном значении Гёте. Идеи «Тайной доктрины» (1888), в которой оккультные догмы средневековья перемежались ин-добуддийскими спекуляциями и фантастическими вымыслами, нашли в Германии горячих поклонников. Свастика в кольце гностического змея, которую Бла-ватская избрала в качестве теософской эмблемы, обнаружила широкий символический спектр, объединив оккультный Восток с героическим Севером нибелун-гов.