Потерпев поражение в борьбе с этим бесовским культом, церковь в конце концов смирилась с древним обычаем. Постаравшись ввести его в рамки пристойности и подменив языческого Купалу Иоанном Крестителем, она тем самым освятила исконные суеверия и символику. Столь же неразборчиво действовало и «другое ведомство», назначившее на ночь летнего солнцестояния, когда зацветает жар-цвет, открываются клады, а травы набирают целительную мощь, свой главный шабаш. Астрологические схемы, как мы видели, опираются на античную мифологию, низведенную до анекдота, басни, где мистический символизм произвольно перемешан с наглядными аналогиями. Отсюда обезьяна и попугай «вертлявого» плута Меркурия, отсюда летучая рыба этого расторопного бога-эфеба, который, дабы всюду поспеть, надел на ноги крылышки. Оккультизм, однако, эклектически многолик, и те же смысловые ряды оставляют место для совершенно иных толкований. Обезьяна, например, а тем более кошка могут рассматриваться и в виде реликтов египетской теургии, преображенных и опять-таки анекдотически выхолощенных средневековой молвой. Наивно было бы видеть в герметических учениях механическое воскрешение олимпийского пантеона. Для астрологов и алхимиков Меркурий прежде всего планета, а потом уже божество. Это элемент мироздания и мистический знак, персонифицируемый в образе, изначальное качество, сконцентрированное в «планетном типе». Поэтому чернокнижник, начертав магический круг, станет вызывать не античного бога-пройдоху, но духа планеты Меркурий. Древнейшему римскому божеству Сатурну, впоследствии отождествленному с Кроносом — пожирателем чад, которого оскопил победивший Юпитер, посвящены козел и летучая мышь — излюбленные ипостаси средневекового дьявола. И это не случайно, ибо темный бог, как и его светлый близнец, неявно присутствует в герметизме. Луну мы видим в образе волшебницы и некромантки Гекаты, за которой крадется зловещая кошка. Нетопырь и козел сопровождают Сатурна, подводящего архонта к разверстой могиле. Да и сосна — его дерево — напоминает о вечности потусторонней. Культ деревьев и соответственно трав и цветов сложился в незапамятные праязыческие времена, напоминающие о себе неизжитыми игрищами вроде костров Иоанновой ночи. Символическое значение растений неодинаково трактовалось в разные времена и в различных странах. Отсюда постоянные разночтения в гримуарах, травниках и оккультных книгах. Тем более что символика цветов отличалась исключительной многозначностью и по-своему оценивалась обоими конкурирующими «ведомствами».
В планетной «табели о рангах» растения занимали следующее место: Солнцу был посвящен подорожник, хранящий жар и силу любви; Луне — хриностат, оберегающий путешественников; Меркурию — пятилистник, дарующий знание; Венере — вербена, цветок любви и веселья; Марсу — бараний язык, растение храбрых; Юпитеру — дающая воздержанность белена, оффодилус, изгоняющий духов — Сатурну.
Не станем задерживаться на ботанических аспектах этой древней классификации и примем ее как нечто данное, подобно тому, как приняли, не доискиваясь конкретного названия «моллюск» — устрица? улитка? спрут? — Сатурна. Честно говоря, я не силен по части трав и не нашел в наших определителях ни оффодилуса, ни хриностата. Очевидно, у нас они имеют другие названия. К счастью, мы не собираемся реконструировать здесь рецепты знахарей и чернокнижников древности, поэтому, повторяю, возьмем очередную планетную схему как некую данность. В колдовских книгах непосредственно к ней примыкал и более широкий перечень растительных эмблем, свободный от жестких астрологических соответствий.
Амарант считался эмблемой бессмертия, ирис — мира, лилия — чистоты, лотос — целомудрия, мирт — сострадания, мак — лени, резеда — нежности, крапива — сладострастия, роза — любви. Иными символами — оливковая ветвь мира и свадебный флердоранж, олицетворяющий чистоту, — человечество руководствуется, по крайней мере словесно, в повседневной жизни; иные, как, например, трилистник — эмблема оккультной триады, тернера, составляют эзотерическую тайну.
Тот же цветок розы — образец совершенства — мог означать не только любовь, но и красоту, изящество, радость, удовольствие, пышность, славу, хвалу, блаженство, аромат, искренность, гордость. В другой системе знаков он мог олицетворять прям" противоположные качества: молитву, медитацию, тайну, таинственность, тишину, розовый куст сыграл, как мы знаем, главную роль в метаморфозах «Золотого осла» Апулея. Зто ли не свидетельство древности и поразительной устойчивости языческих волхвований? Можно спорить о том, пришла ли роза с Востока или исконно произрастала на римских и греческих берегах, но на волшебный алтарь ее, бесспорно, впервые положили далекие пращуры искусных колдуний из Медары, превративших бедного Луция в похотливого осла. Церковь, ее антипод и, разумеется, вдохновение поэтов расширили до беспредельности мистическую символику розы: алой, белой, черной. Вновь прежде всего вспоминается Блок:
Это — вневременное, это на все времена. «Роза ветров» на старинных картах, «алхимическая роза», — символ Солнца и символ звезды.