— Ты позволишь? Я кое-что тебе покажу, — нерешительно спросил Ашшуррисау, пытаясь засунуть руку за пазуху.
— Показывай. Только помни: одно твое неверное движение — и ты мертвец.
Но Ашшуррисау и не думал его обманывать. Перстень с сине-зеленым изумрудом, стоивший огромных денег, впечатлил бывшего постельничего:
— Давай его сюда. Допустим, я тебе поверил. Теперь рассказывай, кто послал, зачем, а главное — сколько вас снаружи?
— Я служу Арад-бел-иту. Тебя приказано арестовать за убийство наместника и препроводить в Ассирию.
— И зачем ему этот арест, когда он сам меня нанял для этого убийства?
— Тебя нанял Арад-бел-ит?
— Не думаю, что Ашшур-аха-иддин стал бы убивать своих сторонников.
— Ты можешь сам рассказать об этом принцу.
— Ну уж нет. Попасть в лапы к внутренней страже? Я как-нибудь без этого обойдусь. Сколько вас снаружи?
— Десять человек. Но они все стоят вокруг дома. Через забор проникли только я и Манук, — беззастенчиво лгал Ашшуррисау.
— Верхом?
— Все пешие.
— Тогда идем к лошадям.
Из дома они показались вдвоем. Дилшэд шел сзади, приставив меч к шее своего пленника.
— Видимо, у принца дела совсем плохи, если он присылает ко мне таких заморышей, как ты, — усмехнулся бывший постельничий, немного ослабляя хватку.
— Ты принес мне столько хлопот! — неожиданно совсем другим тоном заговорил с ним Ашшуррисау. — Ты так меня разозлил, что я даже не повезу тебя в Ассирию. Тем более что от тебя все равно нет проку.
Дилшэд от таких слов опешил и принялся рассматривать этого нескладного лазутчика с внешностью торговца, словно увидел его впервые. А тот продолжал:
— Я хочу познакомить тебя с моим киммерийским другом, вернее, с его стрелами.
— Придержи свой язык, собака! — рявкнул бывший постельничий, но это было последнее, что он произнес.
Первая стрела насквозь прошила ему шею и заставила выпустить меч. Вторая — пробила грудь и бросила на землю.
Тарг, показавшись из-за сарая, виновато посмотрел на своего господина:
— Я правильно тебя понял? Ты ведь говорил, что он нужен живой?
— Мой добрый друг, — улыбнулся ассириец, — я всегда ценил в тебе смекалку и безграничную преданность.
Тарга эта похвала почему-то заставила покраснеть.
Домой они возвращались лишь неделю спустя. Похоронили Манука, затем продали овчину. Ашшуррисау немало заработал на этой сделке, и настроение у него было хорошим.
— Пока ты напивался в таверне, я прошелся по рынку. Накупил Айре всякой всячины. В сущности, ничего нужного. Но тут главное — чтобы доставить жене удовольствие. Хотя, о чем я говорю, если ты, наверное, ни разу в жизни никому ничего не дарил, — незло подтрунивал он над киммерийцем.
— Дарил, — обиженно откликнулся обычно молчаливый в таких случаях Тарг.
«Конечно, дарил, — мысленно согласился Ашшуррисау. — Серьги для моей жены три месяца назад. И если бы она так настойчиво не уверяла меня, что купила их сама, то я, пожалуй, даже поверил бы ей. Но ювелир сказал, что приходил ты. О поводе догадаться нетрудно».
Три месяца назад, когда скрывать беременность было уже невозможно, Айра призналась, что понесла.
«Значит, не только мне сказала», — с холодной насмешкой подумал ассириец, покосившись на нахмурившегося спутника.
Как со всем этим мириться, Ашшуррисау еще не решил. Весь последний год ему приходилось настолько старательно отворачиваться в сторону от этих двоих, что у него стала болеть шея. А влюбленные по-прежнему не сомневались, что их отношения для всех остаются тайной. Впрочем, вряд ли это беспокоило его, пока не выяснилось, что у них будет ребенок. А это в корне меняло ситуацию. Раньше Тарг был покорным и надежным помощником, но что будет с ним, когда в нем проснутся отцовские чувства? Не станет ли он опасен? Не станет ли опасна Айра?
Конечно, проще всего было бы расправиться со спящим Таргом во время одной из их многочисленных поездок, а потом сказать Айре, что верный слуга погиб в бою. Но кто тогда убережет Ашшуррисау от смерти в ситуации, подобной той, что случилась в Аргиштихинили?
Нет, нет, об это даже думать не хотелось.
С другой стороны, кто у него есть на свете? Айра, их маленькая дочь, Трасий да еще этот великан-киммериец. Это и была вся его семья.
Но представив, как их, вернувшихся, будет встречать Айра — радоваться, собирать на стол, суетиться, и все время осторожно поглядывать на Тарга, чтобы пересечься с ним взглядом, — Ашшуррисау стало не по себе.
Выход нашелся, когда впереди в лучах заходящего солнца показались крепостные стены Эребуни; за ними виднелись рассыпанные по склону горы жилые постройки и дворец наместника Киракоса.