День расправлял плечи по-осеннему лениво, где-то глубоко в складках грязно-серого неба пряталось солнце, седая изморозь одела продрогшие деревья, а в пятидесяти шагах осторожно плыла легкая дымка. Ничего не подозревающие горожане мирно спали в теплых постелях.
Лигдамида ехал в авангарде, внимательно посматривал по сторонам, все выискивал признаки засады. Разве он не понимал, какой опасности подвергается, решившись пойти на захват Аданы такими малыми силами… Однако выгоды от этой вылазки во всех отношениях перевешивали все мыслимые и немыслимые риски. Грело душу уже то, что можно было утереть нос Дарагаду.
Лошади, шедшие первыми, неожиданно остановились, захрапели, как будто почувствовали беду, и Лигдамида сразу поднял руку, призывая быть начеку. Перед ними лежала развилка. Главная дорога шла чуть левее, а справа открывались два узких проулка, где едва могли проехать рядом два всадника.
Номарх подозвал своих командиров. Старого похожего на филина Теодрика и его сына Херевика, который был на две головы выше и отца, и едва ли не любого в этом отряде.
— Теодрик, видишь эти кроличьи норы? Отправь в каждую из них по два человека. Хочу убедиться, что нам не ударят в тыл, когда мы пройдем мимо... Херевик, если пленный не ошибся, эта дорога выведет нас прямо ко дворцу наместника и к рыночной площади, куда сходится с десяток улиц — это лучшее место для засады. Проверь… Возьми с собой десятерых.
И потянулось томительное ожидание. Молодой конь под Лигдамидой нетерпеливо переминался с ноги на ногу, тихонько похрапывал. Принц гладил его по морде, успокаивал, а сам все прислушивался. Что там у разведчиков, не завязался ли бой? Почему так тихо? Почему за все время нигде не залаяли собаки? Никто не выглянул из ворот, почуяв неладное. Неужто все как один безмятежно спят?.. Эта тишина настораживала все больше и больше.
Сзади подъехал Родо. И Теодрика, и Херевика номарх знал не первый день, а вот Родо три года воевал под началом Дарагада, и непонятно было, можно ли ему доверять.
— Мой господин, — с почтением в голосе заговорил юноша, — разреши мне зайти в пару домов. Я сделаю все без шума. Расспросим местных, выясним, что случилось и почему так тихо.
Это было разумно, и Лигдамида согласился.
Прошло полчаса. Сначала вернулся Теодрик — в проулках никаких признаков засады. Затем Херевик — тоже подтвердил, что опасности нет. Дворец наместника снаружи охраняют всего десяток воинов. Беспечны, кто-то вообще на посту спит. Вокруг тихо. Добавил:
— Убрать их будет нетрудно.
Но Лигдамида уцепился за другое.
— Тихо… Почему так тихо? Куда подевались все собаки? Кто-нибудь видел или слышал здесь хоть одну собаку? Где они прячут лошадей? Где скот? Почему так тихо?
Неуверенность номарха постепенно передалась остальным.
Наконец вернулся Родо. Он выглядел встревоженным.
— Никого. Ни одного человека. Пять домов обыскал. Ни людей, ни живности… Как будто здесь прошел мор.
— Так ведь и трупов тоже нет, — хмуро заметил Лигдамида. — Поворачиваем. Уходим! Это ловушка…
Около Северных ворот они остановились. Лигдамида, Теодрик, Херевик и Родо поднялись на привратную башню. Стали напряженно всматриваться в лес, который начинался за городскими стенами.
— Что скажешь, Теодрик? — Лигдамида редко спрашивал чьего-либо совета, но сейчас он был явно в затруднении. — Ждут нас там?
— Наверняка.
— И что будем делать?
— Если у них получилось заманить нас сюда, значит, приготовились. Значит, пробиваться придется с боем. Может, и получится. Как стемнеет… Просочимся по одному. Всех мышей не переловишь.
— А что, позиция у нас хорошая, — заметил Херевик. — Выстоим.
Лигдамида покачал головой:
— Оно, конечно, так. Только мы не знаем, где и сколько ассирийцев прячется в городе. Что они намерены предпринять? А если пойдут на нас с двух сторон одновременно? Сколько мы продержимся?
Родо, по молодости настроенный более оптимистично, пробормотал:
— Мы тут все гадаем, а вдруг в лесу вообще никого нет. Вон как тихо!
Насмешливые взгляды старших товарищей его не смутили.
— Ну, проверить же все равно надо.
Теодрик снисходительно объяснил:
— Там они… Да ты и сам это знаешь. Только верить в это не хочешь, пока своими глазами не увидишь. Но никто не знает, чего они выжидают и как быстро поймут, что их план раскрыт. Вот почему наш единственный союзник — время. Будем дожидаться темноты.