— Ничего, проскочим, — сказал юноша, едва ассирийский обоз скрылся в тумане.
— Вот я гляжу на тебя — и думаю: ну не дурак? К смерти мы своей проскочим — это да. А вот в Тувану или Хуписне — вряд ли… Как мы проскочим, если нас там ждут?
— Хорошо, ну и что нам, по-твоему, делать? — впервые рассердился на обидные слова молодой товарищ.
— Свернем с дороги, что в таких случаях делают…
— Но ты же говорил…
— Точно — дурак.
— А не заблудимся?
Юнана только хмыкнул в ответ…
Может, эта самоуверенность его и подвела. Туман вскоре стал как густое молоко. Напарники повернули в одну сторону, вернулись, в другую — ошиблись опять. И тогда под предлогом, что лошадям нужно отдохнуть, старый лазутчик настоял на привале, хотя на самом деле ему надо было разобраться, куда ехать. Спустились в небольшой лог. Лошадей привязали к старой высохшей акации. Затем Юнана сказал, что пошел по нужде, но исчез почти на час, товарищ даже стал беспокоиться. Вернувшись, ветеран расчистил от полусгнившей листвы под ногами землю, снял с пояса меч и принялся рисовать карту.
— Давай-ка разберемся, — и куда делся его прежний гонор, — вот тут дорога, тут мы с нее съехали, вот тут пересекли ручей… Значит, Волчий лог должен быть где-то здесь…
— А зачем нам Волчий лог?
— Если мы его найдем, то по нему как раз выйдем к Тувану.
— Знаю я это место… Если ты прав, то нам… — Убар выпрямился и огляделся, как будто он мог что-то видеть сквозь пелену тумана, — скорее всего, туда.
— Ну, может быть, и так, — нехотя согласился с ним старший товарищ.
Они снова сели на лошадей, начали подниматься, выбираться из оврага, как вдруг откуда-то из тумана, белого молока, прилетела стрела, ударив Убара в левое плечо.
— Назад! — рявкнул Юнана.
Лошади поднялись на дыбы, развернулись и понесли их прочь от накатывающейся лавины всадников...
Стрелы жалили лазутчиков со всех сторон, две вонзились в лошадь Убара, одна пробила Юнане правый бок. Ассирийцы стали уходить по логу, по узкой тропинке, ворвались в густой непроходимый орешник. Лошади перешли на шаг. Пришлось спешиться. Стали забираться все глубже, в самые дебри, через бурелом и колючий кустарник. Пока не добрались до конца оврага. Это был тупик.
— И куда дальше? — заозирался Убар.
— Нормально... Отсидимся... Есть, чем перевязать…
Ранены были оба, но у Юнаны все выглядело куда серьезней. Вытащить стрелу не удалось, наконечник вошел глубоко в бок и при малейшем движении причинял боль, однако крови натекло немного.
— Ничего, печень не задета, значит, жить буду, — успокаивал ветеран то ли себя, то ли товарища.
Убар сломал стрелу у самой раны, наложил тугую повязку. Как закончил, стал прислушиваться: нет ли кого поблизости.
— Ума не приложу, куда они делись.
Старый лазутчик самодовольно усмехнулся:
— А ты думаешь, привел бы я тебя в этот капкан, не позаботившись о путях отхода?.. Ну ладно, ладно… Справа от орешника есть тропинка, по ней они и ушли. Только дурак мог бы сунуться в этот капкан, где мы сейчас с тобой оказались.
— А следы?
— Там и без нас натоптано. К тому же этот туман кого угодно с толку собьет… Пусть подальше отойдут. Скорей всего, они к дороге повернут.
— Это те же, что напали на обоз?
— Нет, этих почти вдвое больше.
На этот раз Юнана не ошибся. Немного отсидевшись, лазутчики выбрались из оврага и поехали в сторону Волчьего лога, а уже по нему без происшествий добрались почти до самых стен Тувану.
— Вот что, давай-ка передохнем немного, — останавливаясь, сказал Юнана.
Убар помог товарищу слезть с коня. Тяжело раненный ассириец, опустившись на влажную землю, привалился спиной к дереву, застонал.
— До Хуписне мне не доехать. Лекарь нужен. Ты сейчас отдашь мне донесение для Набу-Ли, а я тебе — донесение для Набу-Ашшура. В Тувану тебе смысла нет заезжать, и так много времени потеряли. Ну и держись там, если что, — Юнана даже улыбнулся, чтобы приободрить юношу.
— Может, все-таки проводить тебя? Выглядишь скверно, — нерешительно спросил тот.
— Нет. Я живучий. Сейчас отдышусь, и поедем…
Туман наконец рассеялся, и город был как на ладони. Юнане вдруг взгрустнулось при виде Тувану… его высоких стен, неприступных башен, налепленных друг на друга утлых жилых построек, выдолбленного в скале дворца для наместника… Великие боги, сколько же лет прошло… Двадцать?.. Или больше?.. Здесь он убил своего первого врага. Когда счет идет на десятки, лица стираются, но это он запомнил навсегда. Юнана был тогда лучником, шел в первых рядах, лез на стены… А тут он — огромный, бородатый, похожий на медведя, воин с топором… Юнана закрылся от него чьим-то чужим щитом, попавшимся под руку, и тут же несколько раз взмахнул мечом вслепую, совсем по-девчачьи. А потом замер, ожидая, что топор снова обрушится на его щит… Не обрушился… Защитник Тувану вдруг рухнул к его ногам с перерезанным горлом. И пока он содрогался всем телом, отхаркивая кровь, Юнана не мог пошевелиться.