Он тяжело дышал, выпуская в снег густой пар. Прожектор раскалился от долгой работы, и за ним почти невозможно было находиться. Все тело и лицо покрылось потом.
Дэвид задержал дыхание и осторожно высунул голову.
Чудовище все еще сидело на месте в свете прожекторов, широко расставив толстые, похожие на столбы, ноги и, резко задирая морду, шумно втягивало в себя воздух. Запах мускуса от огромного, грязного тела, заполнил собой все вокруг - Стоук едва сдерживал рвотные позывы частым, коротким дыханием.
Чем больше Стоук рассматривал существо, тем сильнее его начинала бить дрожь. Он уже не мог с ней справиться, и его накрыла волна дикого, первобытного страха.
Снова раздался гортанный рев...
Абсолютно все в облике существа внушало ужас. Его восьмиметровое тело покрывал густой и длинный мех грязно-белого или, скорее, седого цвета. Такой мех Дэвид видел раньше у старых белых медведей. Большие пятна крови алели в ярком свете на подбородке, груди и части живота. Его тело было жирное, но, не смотря на висящие складки и огромный, выпуклый живот, казалось мощным и очень сильным.
С трона с грохотом рухнули остатки льда...
Особый ужас внушали даже не гигантские размеры существа и его мощь, а его лапы и голова. Вместо предплечий из локтевых суставов свисали невероятно толстые и длинные клешни. Как и все тело, они были покрыты шерстью. Их толщина поражала, а поверхность была усыпана наростами, которые не могла скрыть даже густая шерсть. Правая клешня чудовища, забрызганная красным, небрежно свисала с подлокотника и с нее капала кровь, смешиваясь с талой водой на постаменте...
Но голова...
Стоук начинал дрожать только от одного взгляда на нее. Она была еще отвратительнее, чем две огромных клешни. Густая шерсть на ней спуталась и слежалась от долгого нахождения под слоем льда. Она была даже не круглая, а какая-то сплющенная спереди и с двумя большими костяными наростами по бокам там, где должны были находиться уши.
Чудовище повернуло голову в сторону Дэвида. Его огромная пасть, почти на половину морды, была круглой формы и выглядела, как бездонный колодец.
Раздался утробный рев...
На миг показались обнаженные красные десны и острые, треугольные зубы, выстилающие всю внутреннюю поверхность глотки.
И вдруг, на него накатила новая волна ужаса. Дэвид непроизвольно дернулся и лихорадочно попытался вжаться в небольшое пространство за прожектором. Он был настолько поражен видом чудовища, что только сейчас заметил его глаза... вернее, все три пары глаз. Они были расположены сверху вниз, по три с каждой стороны. Крупные, наполненные животной яростью и жадностью... и они смотрели... смотрели на него... дикие, безжалостные и безумные.
22 часа 05 минут
Чудовище резко подняло морду и шумно втянуло воздух плоскими, широкими ноздрями. Дэвид понял, что оно принюхивается к запахам, а значит, пока не видит его. Горло пересохло от выброса адреналина, он судорожно сглотнул.
Генераторы продолжали монотонно гудеть. В воздухе стоял резкий запах солярки - он был таким же сильным, как и запах мускуса, и, возможно, только это пока спасало жизни затаившихся людей.
Стоук задержал дыхание и осторожно приподнялся на локтях.
Чуть слышно скрипнул снег.
Он вытянул шею настолько, насколько это позволяло его укрытие, и огляделся. Яркий свет освещали трон с чудовищем, а дальше, метрах в пятнадцати от постамента, уже начинался сумрак. Еще дальше - была полная тьма.
Он молил бога, чтобы никто из парней сейчас не вышел на связь. Особенно, Фрэнк, который оставался наверху - малейший звук закончится смертью для любого из них.
Чудовище громко втянуло воздух и недовольно заворчало...
Голова Дэвида лихорадочно работала. Они не могут подбежать к веревкам - на полпути чудовище их просто разорвет или затопчет. Даже, если это удастся, то они вряд ли успеют подняться более, чем на десять метров...
Снова раздался шум - чудовище всей тушей повернулось вправо и подняло голову, жадно принюхиваясь к чему-то. Стоук посмотрел в том же направлении и понял, что привлекло внимание монстра - недалеко лежало расплющенное тело Коула и, очень вероятно, что, от него исходил сильный запах крови.
Посыпались куски льда...
Одна из глыб глухо ударилась о край постамента, и развалилась на части, чудом не задев правый прожектор.
Чудовище, неуклюже и с большим трудом, стало подниматься на ноги, отдирая от трона, намертво вмерзший в лед, мех. Оно несколько раз качнулось из стороны в сторону, недовольно взревело и, вдруг... подняло вверх четыре лапы с ужасными клешнями.
Стоук вжал голову в плечи, его глаза расширились от страха. Все тело стало ватным и слабым. Этого не могло быть... в этом было что-то противоестественное. Его разум отчаянно сопротивлялся страшному зрелищу... этой смеси различных видов, соединенных в безумной фантазии кошмарного сна.