Да половина экспедиции наблюдала за ним выпучив глаза от удивления. Мало кто представлял, насколько сильно угнетает северных магов отсутствие “эфира”, особенно с непривычки. Хотя, насколько помнил Шоуки, у Демьена в добавок были какие-то особые обстоятельства, связанные с магическим даром. Он хорошо помнил северные руны, выведенные на коже северянина, что бы они не означали. Наверняка что-то важное, нужно будет спросить между делом. Когда дворянин подуспокоится. Вон, Алан и тот слез с коня и пытается ненавязчиво утихомирить соотечественника. Помочь, что-ли?
— Маги, — усмехнулся тихо Тамай, наблюдая за этим безобразием. — Забавно, не так ли?
— Забавнее только божественный замысел, приведший к такому, — качнул головой Шоуки. — Какая шутка — их жизнь на нашей земле невыносима, но и мы не сможем процветать в их краях.
— Апо мне — это весьма дальновидно, — возразит Жнец. — Иначе бы мы давным-давно вырезали друг друга, пытаясь захватить чужие земли. Мы слишком разные, чтобы ужиться в мире.
Шоуки покосился на него, отметил, как Алан положил ладони на плечи северянину и начал что-то втолковывать успокаивающе, и возразил:
— Но северяне сами такие разные и друг друга до сих пор не перебили. Хотя уживаются так себе, — заметил Шоуки, вспомнив события прошлой зимы.
— А скажешь, у нас на югах народ однороден и друг с другом не враждует по поводу и без? Как будто у нас не случается мятежей и войн на уничтожение между кланами?
Кхм… Нет, пожалуй.
Случаются, и ещё как. Вспомнить хотя бы, где учитель заработал своё прозвище…
— Такова природа человеческая! — жизнерадостно заявил Амарими, подводя коня ближе. — И нечего на неё пенять так громко, иначе старший жрец услышит и закатит полуторачасовую лекцию на тему божественного замысла, происхождения человека и великого предназначения.
Последнее, впрочем, он добавил зловещим шёпотом, заставив всех покоситься в сторону скучковавшихся у самой переправы жрецов.
Да, экспедиция была велика. Два десятка старших каритов из трёх кланов, десяток жрецов из главных храмов столицы и окрестностей, многие уже в преклонных сединах, более трёх дюжин слуг и погонщиков, четыре запряжённых волами подводы, “свита” Амарими, Демьен, Алан и двое его здоровяков-телохранителей.
Вот наличию магии они так бурно не радовались, напротив, деловито перебирали сейчас многочисленные амулеты, что-то такое проверяя и настраивая. По крайней мере проклятие от их манипуляций мелко подрагивало и шло ленивыми волнами. Насколько понял Шоуки, роль телохранителя на севере заключалась в том, чтобы быстро и эффективно прикрыть подопечного щитами и вывести из-под удара. Они полагались на амулеты и собственные физические навыки. А Демьен был именно боевым магом, зависимым от окружающего эфира куда больше других сортов северных одарённых, в которых Шоуки не очень разбирался.
— Ладно, завязываем с этим, — вздохнул Тамай, и тронув коня пятками, повёл его к воде. Там развернул скакуна, и, привлекая внимание отрядов, постучал по притороченному к седлу котелку камнем. — Напоминаю! Пересекая эту реку мы вступаем на проклятые земли! А за теми холмами заканчиваются и охотничьи угодья, как только мы минуем их — окажемся там, куда, возможно, не ступала нога человека в течении последних трёх сотен лет! А посему прошу вас соблюдать походный порядок и проявить исключительную бдительность. Мы двинемся старым имперским трактом, что должно облегчить продвижение вперёд, но ни в коей мере не сделает путь наш безопаснее. Именно из этих лесов приходят м’кари и шеошеги, именно здесь гнездятся иглоклювы и паукообезьяны. Не забывайте об этом.
И, похлопав коня по шее, направил его в воду. Благо, река разливалась здесь широко, образуя брод. Ради него с остатков имперского тракта и пришлось свернуть — тот вёл к давным-давно разрушенному мосту на узком, но глубоком участке реки.
Шоуки проследил за тем, чтобы Демьена упихали обратно в седло, и, пристроившись к остальным парням, повёл Пятнышко к воде. Две группы каритов прикрывали отряд по бокам.
— А изменённые проклятием рыбы тут водятся? — осторожно спросил Шимай.
— Водятся, — кивнул Алан. — По крайней мере, о них упоминается в записях. Гигантские сомы, способные проглотить всадника с лошадью. Но, в основном, тут можно выловить налимов, длинных, как змеи, и окуней с горизонтальным хвостовым плавником.
Парни озадаченно переглянулись, и, нервно хватаясь за клинки на поясах, направили коней в воду. Впрочем, переправились спокойно, почти без затруднений — только у одной телеги колесо угодило в какую-то подводную яму, и кариты попросту подняли её, ухватив даром за специальные скобы, закреплённые на бортах.
На том берегу проклятие наконец устаканилось, перестало напоминать терзаемый ветром клок тумана и породило новую порцию воодушевления у Демьена.
— Нет, ну насколько стабильный здесь фон! — заявил он восторженно. — И плотный!
— Это в целом характерно для эфирного поля здешних мест, — согласился Алан, поглядывая по сторонам с рассеянным интересом. — Его не терзают столетиями сотни бытовых плетений, защитные барьеры, и так далее, и то прочее. Соберись. Воспринимай это место в первую очередь как аномальную зону. И амулеты заряди.
— Да, точно! — спохватился на Орс, зашарив по карманам. Иней по прежнему оседал на его плаще…
Продравшись сквозь заросли прибрежной осоки отряд выбрался к холмам, и, приняв прежнее построение, двинулся вперёд. Отвлечённые разговоры пришлось прекратить, ибо жрецы дышали в затылок, бросая хищные взгляды на Алана. Эта ерунда, в целом, продолжалась всю дорогу, и на привалах будущего Императора приходилось буквально спасать от их навязчивого общества. Амарими героически жертвовал собой, отвлекая их вежливыми вопросами религиозно-философского характера, да ещё настолько провокационно сформулированными, что диспут затягивался надолго…
Его подвиг заслуживал восхищения, ибо сам Шоуки как ни старался, не смог придумать вопроса, что отвлёк бы жрецов надолго. А казалось бы, половину детства при храме провёл, должен бы сообразить что-то такое.
Глубоко за полдень они миновали наконец холмы, и, проехав немного на запад вдоль границы леса, наткнулись на остатки означенной дороги. Она сильно напоминала ту, на которой они в своё время наткнулись на м’кари, чем вызывала у Шоуки дурные предчувствия.
Но — обошлось. Углубившись в на удивление живой и кишащий птицами и мелкими зверьками лес, они без происшествий ехали до самого вечера, когда и начали присматривать поляну для привала. Две поляны забраковали из-за нор айрши — вроде как давно брошенных и полуосыпавшихся, но всё равно являющихся весомым аргументом, чтобы обойти их стороной. Третья полянка оказалась мала, камениста, и чересчур близка к заболоченной речушке, но солнце стремительно клонилось к закату, и потому расположились на ней.
Выставили охранный периметр — в одной из подвод везли крупные камни, покрытые нужными знаками, и якоря в виде огромных гвоздей в локоть длинной, что забивались прямо в землю. Получилось надёжно. Ещё и жрецы что-то такое намолили на переносном алтаре громовержца, что воздух на мгновение заискрил и начал пощипывать кожу.
Лошадей и волов загнали в загородку из телег и нарубленных тонких жердин, очерёдность караула распределили, разожгли костры да подвесили над ними котелки…
— Ты как? — Шоуки подсел к медитирующему кузену, но тот вроде держался неплохо. Ну или неплохо делал вид, что с ним всё в порядке.
— Получше. К этому и правда привыкаешь понемногу, — произнёс тот. — Тут ты был прав.
— Опыт! — Шоуки округлил глаза, и кивнул в сторону северян. — Ты представь, а для них такая плотность проклятия — обычна. Половина их столицы стоит на вот такой территории.
— Честно сказать, не верится. Хотя какой тебе резон врать?
— Никакого, — заверил его Шоуки, и обернулся резко, заметив, что кто-то из старших каритов, что дежурили по периметру лагеря, метнулся к кострам.