Тропа Афины
Город встретил весну угрюмо, будто сопротивляясь быстрому потеплению, которое вплавилось в лед и снег улиц Киева. Дождь, не переставая шел уже несколько дней, хотя снежные сугробы, не сдаваясь, в предсмертной агонии старались протянуть как можно дольше. Начало апреля оказалось пиком борьбы между зимой и будущим летом. Всего лишь месяц назад снеговые навалы были почти человеческого роста, а сейчас, грязь, перемешанная со снегом и фекалиями, едва ли доходила до щиколотки. Серый пригород, казалось, состоявший из одних слепых окон, встречал солнце, выблевывая декалитры воды из канализационных люков.
- Сейчас труп всплывет, - сказала Афина.
Несколько парней, которые до этого момента стояли рядом с привлекательной девушкой и тупо, по бараньи рассматривали ее татуировку, выглядывающую из-под ворота куртки, многозначительно, по их мнению, переглянулись. Постояв еще секунду, они подались назад, и пошли вдоль улицы, огибая лужи и ямы. Афина ткнула парням в спину традиционный для таких случаев «фак» и пошла в обратную сторону. Лужи обходить смысла не имело, они были повсюду, а хорошо зашнурованные New Rock хорошо держали удар.
Во время своей прогулки, повторявшейся каждый день, Афина, чуть больше трех месяцев переехавшая в новый район города, всякий раз проходила мимо одного, весьма мрачного дома на восточной стороне ее улицы. Обветшалый монстр, старомодный, с высокими и узкими окнами, нависал над улицей с крутого пригорка, загораживая Афине Солнце. Дом был с запущенным двориком, который был завален металлоломом и строительным мусором. Часть вещей, видимо принадлежала хозяевам дома.
Афина уже во второй раз за последние десять минут обратилась к пустоте…
- Нужно было тут похоронить суку, – вдруг ее взгляд потускнел, и она словно выключилась, превратившись в мрачное изваяние, в африканскую каменную богиню. Это продлилось не более минуты, и девушка снова пошла в сторону дома.
Подойдя к двери своего дома, Афина остановилась и на секунду прислушалась. Ее бросило в дрожь от мысли, что он, все еще жив. Живой, и просто сидит у нее в комнате, в своей черной рубашке, бледнокожий, с ухоженными и длинными волосами. Достать ключ с первого раза не удалось, руки дрожали, и он все время выскальзывал. Пришло в голову, что нужно было сменить замок, но отвратительное и нерациональное чувство тревоги быстро отступило, уступив мысли о том, что Александр Акиндин, ее муж, уже точно мертв и наверняка уже порядком подгнил. Нельзя с уверенность сказать, когда именно он начал разлагаться: в день убийства, через день после него или за много недель до происшедшего. Скорее последнее - в день, когда он первый раз ее ударил. И это была вовсе не игра со стеком или плеткой, это был пьяный, угарный и зловонный удар. До этого было непонимание, унылая ругань и постепенное погружение на дно семейной жизни. Хотя сейчас это уже не так важно - еще раньше все было хорошо, точнее, мир продолжал быть в дерьме, но с ними все было хорошо. Со времени первого удара, потасовки становились чаще, секс реже, понимания не стало вовсе. Пора было ставить точку. Однако сделать мирно это не удалось, и посредником для переговоров стал замечательный стальной нож CRKT Hissatsu. Твёрдость стали клинка была 55 HRC, длинна почти девятнадцать сантиметров, дизайнером стал Джеймс Вильиямс, применила его Афина, а торчал в животе он у режиссера - мальчика Саши Акиндина, который поднял на Афину руку.
- Сука, долбанная сука, блядь! – Афина ворвалась в дом, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Сделав осторожный вдох, она начала расстегивать куртку и вдруг, тень мелькнула в комнате справа от коридора. Выдернув из шкафчика для обуви другой, совсем не дизайнерский нож, девушка влетела в комнату с намерением убить своего противника еще раз и, если понадобиться еще раз десять.
На нее испуганно смотрел кот. Дворовой кот уже обжился в новой квартире и с удивлением смотрел на Афину. Могло показаться, что кот сейчас скажет, что – то вроде «Подруга, ты что, совсем охренела?»
- Дасти, крошка прости – нож со глухим стуком упал на пол, прочертив нервную линию на паркете.
Афина быстро шагнула к дивану, но Дасти ловко перемахнул через спинку кресла и юркнул за шкаф.
- Ну дурачок, - Афина легла на пол и заглянула в убежище кота, - перестань прятаться, я не хотела тебя пугать.
Последние слова она произнесла совсем тихо. Дасти устроился на темное, почти черное пятно засохшей крови. В свете тусклой лампы и почти не пробивающегося сквозь шторы света, следы недавнего кошмара теряли свой цвет, но густая мускусная вонь выдавала реальную природу пятна. Решение оставить пятно нетронутым пришло естественным образом – оно будет напоминать, что ее мучитель мертв. Афина прижалась лбом к полу и несколько минут лежала, пока не почувствовала, как кот тычется мордочкой в щеку. Девушка села на полу и скинув куртку, загребла в охапку Дасти.