— Молодой?
— Это как считать. Я бы сказал, что ему где-то около сорока. Я бы сказал также, что он достаточно молод, чтобы понять, что вы — чрезвычайно привлекательная женщина.
Она покраснела и посмотрела прямо ему в глаза.
— Я об этом не думаю. Как бы я ни выглядела, моей работе это не поможет. Важно, что я могу и как буду справляться с делами.
— Тут вы правы. Стейси заметит, что вы хороши собой, но, как я уже сказал, он живет этой тропой. Если вы не будете справляться, он не станет вас держать, будь вы хоть Клеопатрой.
— Я поступила бы так же, мистер Бун. Все, чего я хочу, — это чтобы ко времени его приезда тут все блестело и станция работала без сучка без задоринки. — Мэри допила кофе. — Мэтти, приготовь завтрак мистеру Буну. Он идет работать.
Бун хотел что-то сказать, но потом повернулся к столу:
— Ты слышала хозяйку, Мэтти? Подавай завтрак!
На дворе ярко светило солнце. Некоторое время Мэри осматривалась. Коттедж вон там, там она должна жить, но это может подождать. Корраль, по крайней мере, крепкий. Она прошла к конюшне и замешкалась у дверей. Там царил полный беспорядок.
Земляной пол был покрыт засохшим лошадиным навозом вперемешку с сеном и соломой. Его не чистили неделями, а возможно, и месяцами. Лошадей в стойлах не было. Мэри, нахмурившись, повернулась к загону.
Шесть лошадей… а этим утром подъедет дилижанс. Она снова осмотрелась. Эта упряжка привезла ее на станцию, и лошади нуждались в отдыхе.
— Что делать с навозом, мэм? — К ней подошел Уот с лопатой, черенок которой был больше, чем он сам.
— Складывай его пока за конюшню. Старый навоз можно использовать, чтобы удобрить огород.
Уот недоуменно посмотрел на нее.
— Огород, мэм?
— Да, Уот. Если мы собираемся кормить здесь людей, почему бы не выращивать свои собственные овощи? По крайней мере, мы можем попытаться это сделать.
К ней подошел Темпль Бун.
— Я могу помочь парню, — предложил он.
— Мистер Бун, разве тут не должно быть лошадей? Эта упряжка привезла нас вчера вечером. Я считаю, они могут снова везти дилижанс, но будет лучше, если лошади отдохнут еще. А что, если какая-нибудь лошадь занеможет?
Он улыбнулся, услышав это слово, но, бросив взгляд в направлении загона, задумался.
— Лошадей здесь должно быть больше, мэм. И моя лошадь должна стоять тут. — Бун замолчал, и, взглянув на него, Мэри увидела, что в его глазах уже не было насмешливой улыбки. — Лучше, если я сам улажу это дело, мэм. Но вы правы. В этом коррале должно быть по крайней мере еще шесть лошадей… не считая моей. Этот Лутер способен на многое, но я не думал, что он еще и конокрад.
— Это очень серьезное обвинение.
— Да, мэм. Мужчина, который украл лошадь, считай, украл у себя жизнь. Лошадь для мужчины часто бывает единственным спасением от ужасной смерти. Потому мы не слишком жалуем конокрадов, мэм.
— Закон…
— Мэм, я уважаю закон. Он нам нужен, однако защищать себя приходится нам самим. Тут на сотни миль нет ни одного чиновника, да и действовать они могут только после того, как все уже свершилось. Когда ваша лошадь украдена или когда вы уже мертвы, они могут выследить, кто это сделал. Но тогда вам уже безразлично, есть закон или его нет. Любой, кто украл моего коня, купил себе билет на тот свет.
Мэри размышляла, слегка нахмурившись.
— Мистер Бун, вы думаете, что Скант Лутер станет воровать у Бена Холлидея?
— Он должен быть осторожен, очень осторожен. Бен не тот человек, которого можно обвести вокруг пальца. А Скант — не тот, чтобы испытывать свою судьбу.
— Что же мы имеем, мистер Бун? Шесть лошадей — нет, семь, включая вашу, — исчезли. Вы говорите, что Скант не дурак, тогда где же лошади? Допустим, — продолжала Мэри, — он задумал украсть их, но не хочет испытывать судьбу? Что он в этом случае сделает?
Бун снова водрузил шляпу на голову.
— Ну, я думаю, он может просто отогнать этих лошадей, не слишком далеко, заметьте, чтобы в случае чего предъявить их. А потом будет смотреть, как повернутся события.
— И где же он может их держать?
Темпль Бун окинул долину задумчивым взглядом.
— Тут везде довольно открытая местность. Кое-где, правда, попадаются каньоны и есть несколько неплохих укрытий, если хорошо знаешь местность. Но я бы сказал, что самое лучшее место — это Стимбоут-Рок, хотя это довольно далеко.
— А следы могут быть?
Бун заколебался.
— Могут. В последнее время дождя не было.
— Вы хороший следопыт, мистер Бун? Насколько я поняла, вы были разведчиком в армии?
— Но, послушайте! Что вы задумали?
— Я поеду за этими лошадьми, мистер Бун. Я — представитель компании, и я за них отвечаю.
— Мэм, вы с ума сошли! В этих холмах, одна! Да Лутер пристрелит вас, как собаку. Предоставьте это мне.
Мэри быстро повернулась и, ничего не ответив, направилась к станции. Оказавшись в доме, она постояла, задумавшись, потом пошла помогать Мэтти: вот-вот явится дилижанс.
— Мэтти, я не знаю, кто служит на следующей станции, но мы должны накормить пассажиров, да так, чтобы потом об этом везде заговорили. — Мэри посмотрела на Мэтти. — Ты боец, Мэтти?
— Я ирландка, мэм.
— Хорошо, будем воевать за нашу работу. И давай одержим победу.
Когда подъехал дилижанс, еда была на столе, и она была горячей. Выбирать было не из чего, потому что Мэри еще не сделала заказа на провизию, но была ветчина с бобами и два пирога с сушеными яблоками.
Среди запасов Мэри нашла несколько рулонов цветного ситца, предназначенного для обмена с индейцами. От одного она отрезала кусок на скатерть. Материя была ярко-красной, но довольно красивой.
Пассажиров было шестеро, среди них одна женщина, остальные — городские жители и армейский офицер, направляющийся в Форт-Ларами.
Один из горожан, высокий, серьезного вида человек с бородкой, замешкался, держа шляпу в руке.
— Благодарю вас, мэм. Это была самая лучшая еда за всю поездку.
— Спасибо, сэр. Приезжайте на следующей неделе, когда я пополню припасы.
Он улыбнулся:
— Непременно, мэм. Я так и сделаю.
Когда дилижанс уехал, Мэри сняла фартук.
— Мэтти, ты остаешься за главного. Я уеду на несколько часов.
— Часов?
— У меня есть одно дело, Мэтти. Пропало несколько наших лошадей.
— Что?!
— Мэм, — вмешался в разговор Уот, — я могу пойти по следу.
— Ты?
— Я вырос тут, мэм. Я выслеживаю заблудившихся коров и потерявшихся телят как только научился ходить. Во всяком случае, мне кажется, я представляю, где находятся эти лошади.
Какое-то мгновение Мэри колебалась.
— Ладно, Уот. Возьми лошадей… Ой, совсем забыла! У нас нет лошадей, кроме тех, что приехали с последним дилижансом.
— А вы не могли бы пройти пешком пару миль? — спросил Уот. — Это не дальше.
— Хорошо, Уот. Идем.
Он замялся.
— Скорее всего там кто-то будет. Я думаю, нам лучше взять оружие.
— Хорошо, я возьму свое ружье.
— Нет, мэм, здесь есть дробовик. Он тут на всякий случай, для экстренного курьера. Я его видел и видел заряды для него. Если вы возьмете свое ружье, на вас не обратят особого внимания, но если возьмете этот дробовик и подойдете поближе, к вам прислушаются, мэм.
Мэри посмотрела на него снова и заколебалась. Она делает глупость, мистер Бун прав. Но еще большая глупость — отправиться за этими лошадьми с мальчиком, который будет показывать ей путь. Тем не менее…
Она стиснула зубы. Нужно идти. Если это может сделать мужчина, справится и она.
Уот показывал дорогу. Они шли по пыльной тропинке позади корраля, которая повернула к деревьям. Когда они прошли около мили, Уот замедлил шаг и поравнялся с ней.
— Мэм, теперь, если захотите мне что-нибудь сказать, говорите шепотом, иначе они наверняка вас услышат.
— Уот, где эти люди? Ты знаешь?