— А я, — отозвался чаттарец, — не отвечаю, потому что имею право не отвечать. Видите ли, унтер, я в данный момент нахожусь на службе… Личная охрана Великого Маршала Тагр-косса! Вопросы?
И почувствовал, что второпях, как видно, произнес что-то не то, потому что смешавшийся было сержант, вмиг обретя твердость в голосе, круто отчеканил:
— Документы!
И с солдатской книжкой Гриоса отошёл туда, где несколько человек в коричневом и зелёном, держа в поводу коней, слушали размахивающего подзорной трубой офицера.
Солдаты охраны отошли к костру, все кроме одного, который, не двигаясь с места, как завороженный разглядывал вороную.
— Хорофа лофадка! — причмокнув, сказал он.
— Прежний хозяин, упокой его душу Мастер, — отозвался Гриос, — называл её Вороново Крыло. Я называю проще: Сколопендра, она не обижается… Ве камо-э чъат-таренда?
— Чъат-таре, айге. Катъа ве?
— Объясни, земляк, — спросил Гриос по-чаттарски, — что это, вокруг значит?
— А то, — отвечал чаттарец. — Разве ты не знаешь, что со вчерашнего дня нет маршала Варадоса? Теперь генерал Гир.
— Кто-о? — протянул Гриос. — Гир? Тот, что был наместником в Ихисе?..
— Он самый.
— А при нём ещё, помнится, офицерик был такой, майор Курада…
— Что ты! Теперь он правая рука самого генерала Хорбена. Так и сквозят тудасюда, так и скачут друг за другом как Басайка с Масайкой… уже сутки или больше.
— Надо ж. Подняли дерьмо на вилы…
— Что поделаешь, земляк, и у львов глисты заводятся… Покамест твой Великий Маршал или как его там, сладкий сон досыпал, да с постели слезал, да штаны надевал, вот они его и скрутили.
— А что, майор Курада… — начал было Гриос.
— Ты хотел спросить: генерал Курада? — чаттарец, склонив голову набок, оценивающе наблюдал, как Гриос, не слезая с седла, подтягивает стремена. — А ты, как будто, не оттуда едешь?
— Ну, откуда я еду, долго рассказывать.
— А ты расскажи, земляк.
Гриос, проверяя равновесие, покачался на стременах:
— Слыхал, что позавчера творилось в Коугчаре?
Чаттарец отмерил ладонью чуть выше колена:
— Эти?.. есть?
— Есть, — ответил Гриос и хмуро прибавил:
— А может — были…
— Ну так, инта каммарас, чего же ты медлишь? — с оглядкой молвил чаттарец. — Сейчас тебя разоружат, дадут кирку в руки, а твою лошадку приберёт к рукам вон тот келлангиец. Думаешь, о чём они там болтают?
— Назад мне дороги нет, — отвечал Гриос. — У меня донесение полковнику Даурадесу.
В этот момент светлоглазый сержант, переговорив с начальством, спрятал документы Гриоса в сумку на поясе и, пронзительно свистнув, позвал своих солдат.
— Скачи к перевалу, земляк, — шепнул Гриосу чаттарец. — Там они, кто тебе нужен.
— Разговорчики! — подоспевший сержант схватил под уздцы Варрачуке. — А ну, слезай!
— Эа! — рявкнул Гриос.
Вороная вскинулась на дыбы, повалив сержанта и заставив отшатнуться остальных. Гриос ухватился за шею лошади и, мгновение спустя, высоко поднимаясь в стременах, стремглав летел прочь по дороге.
…Он уже не успел увидеть, как резво вскочил на ноги и прицелился ему вслед молодой сержант, как встрепенувшийся чаттарец коротко ударил своего командира прикладом в грудь, после чего со всех ног бросился было к лошадям, но не успел добежать…
Беспорядочные выстрелы, что донеслись из-за спины, Гриос принял спокойно. Он намного опередил тех, кто пустился за ним вдогонку и, взлетая на холм, решил, что на этот раз легко отделался, как вдруг едва лоб в лоб не столкнулся с отрядом кавалеристов в зелёной форме, которые с гиканьем вылетели ему навстречу. Мелькнули оскаленный в крике рот и рыжая борода келлангийского капитана…
В следующий миг руки Гриоса рывком повернули вороную и промерзлая суглинистая земля как барабан загудела под копытами Варрачуке.
Низко пригибаясь к конской гриве, он встречал взглядом то и дело набегавшие желтовато-красные, с белыми разводами соли кочки, заледенелые болотца, колючие кустарнички перекати-поля, которые подгонял ветер… Он слышал, как мимо него временами, всхлипывая, ввинчиваются в воздух пули, и чертыхался поминутно, потому что из-за болей в спине не мог повернуть голову — поглядеть, далеко ли погоня.
— Так, так, — поднимаясь на стременах, приговаривал он. — Не так шибко, не так шибко, голубушка! Ножку не поломай, не запнись о камушек… Ох ты, Бог ты, ну и влепят мне сейчас пулю в зад! Ничего, ничего, милая, держим хвостик дугоой!..
Ах, дьявол, подумал он, осаживая вороную. Пласт почвы медленно отвалился и обрушился глубоко вниз, туда, где по дну оврага изгибался, поблескивая, ручеек. Овраг тянулся далеко в обе стороны и скакать вдоль него на обессиленной, сбившей дыхание лошади было бессмысленно.