— В Бугден мы заходить не стали, — продолжал Гурук. — Так, тишком, мимо прошли. В дороге привели в порядок себя, снаряжение, оружие. На солдат стали похожи. Кто хотел уйти со своими женщинами — тех тоже не обидели. Дорвались люди до мирной жизни! Суточный паёк, жалованье до "жерновка", вещи, оружие. Я сам подумывал уйти. Только с кем останется Даура, если мы разбежимся?
Гриос прервал молчание и бросил:
— В Коугчаре, в чаттарских кварталах одна женщина пускала на ночку солдат гарнизона. Потом у неё в огороде, за домом соседи раскопали целое кладбище из новорожденных младенцев. Распяли бабу на воротах ее собственного жилища, били чем попало, страшно били, пока не убили. Кричала ужасно… А коугчарская солдатня и прочие, кто лазил в её окна по ночам, стояли здесь же, хлопали ладонями по коленям, веселились, паскуды!
Гурук крепко-крепко взял его за руку:
— Будешь говорить с полковником — просись к нам, гвардеец. Обязательно просись!
— Зачем? — горько спросил Гриос.
— Затем, что совесть в тебе не подохла, как в некоторых. Затем, что то, во имя чего мы идём, стоит слишком дорого. Затем, что, — как говорит наш Маркон Стальная Лапа, — свободу, как знамя, должны или нести самые достойные, или — чихал я на такую свободу!
5
Полковая столовая размещалась в помещениях торговых рядов. Дежурные расставляли по длинным деревянным столам посуду, а из-за кухонной перегородки доносились приглушенные фырканье и женский хохот. В окно раздаточной они увидели трех или четырех молоденьких женщин, что возбуждённо приплясывали среди котлов и груд посуды. Из огромной кучи сарделек, наваленных на разделочные доски, девицы извлекли одну, по очереди приставляли её себе и, восклицая: "я — мужик! я — мужик!" — заливались счастливым смехом.
— Эгей, барышни! — вмешался Гурук, до половины вдвигаясь в кухню. — А тагркосские сардельки вам не подойдут?
— Гурук! — радостно откликнулась одна из них. — Ты ведь уже ел… вчера. Так чего же ты хочешь?
— Тебя хочу, — томно отвечал Гурук, просовывая лапы.
Барышни поприседали, схватившись за животы, а одна, более стойкая, ухватила плоский щит и принялась закрывать окошко, что было нелегко — двум изголодавшимся мужчинам с той стороны было не до соблюдения приличий.
В конце концов состоялось примирение и на одном из столов возникли две жестяные миски с похлёбкой, хлеб, кувшин душистого пива и одна на двоих тарелка с теми же сардельками.
Грохнула дверь и в столовую, гремя сапогами, вошёл низенький морщинистый офицер с нашивками капитана.
— Капитан Теверс, — объяснил Гурук.
— Тоже какая-то "тень"? — спросил Гриос.
— Нет, заместитель по снабжению… Доброго здоровья!
— Привет, Колдун! Доброго здоровья… Сидите, сидите! — забеспокоился Теверс, хотя никто и не думал вставать. — Что, как кормят?
— Хороша кашка, да мала чашка, — весело отозвался Гурук.
— Тебе никогда не угодишь. А тут на тебя жалоба поступила. Опять в караулке всю ночь доски строгал.
— Какие доски? — спросил Гриос.
— Да храпел!
Гурук пожал плечами.
— Немудрено с моей-то переносицей. А жалобщикам этим передай, что надо на посту поменьше дрыхнуть, тогда и в караулке ничей храп мешать не будет. Нашли время разоспаться!
— Чеснока многовато в похлёбке, — осторожно заметил чаттарец. Он только сейчас почувствовал, как сильно проголодался, но под взглядами тех, в ком уже начинал понемногу надеяться найти новых друзей, старался есть неторопливо, смакуя каждый глоток. — И соли, пожалуй, изрядно.
— Это чтоб тухлой свининой не пахло, — тут же отозвался Гурук.
Гриос вспомнил о сушёном мясе, куске сала и луковицах — его припас так и остался в дорожной сумке, притороченной к седлу. Ничего, может на обратную дорогу сгодится… Хотя, какая там дорога, и куда…
Теверс покачал головой и присел рядом.
— Келлангийцы со вчерашнего дня прекратили поставки, — сказал он. — Наших запасов и на сутки не хватит. Полковник приказал после обеда рассчитать и отпустить всех женщин.
— Выгнать, — обронил Гурук.
— Это понимай как хочешь. Они-то, может и не пропадут без нас. Только твой капитан Бустар пообещал, что если я это сделаю, вывесить меня на первом дереве.
— Не бойся, — сказал Гурук, отодвигая миску. — Скоро и Бустару будет не до тебя. Авось обойдется.
— Всё шутишь…
— Ты расскажи лучше, как погиб капитан Веррес.