— Кот, хватит. Мне уже лучше. Дай клея в кость залью и обработаю ушибы. Иди посмотри, что Аспид делает. Да, я тоже не в восторге от его поведения. Но мы решили… — кот зашипел, и врач исправил: — Я решил пойти за ним.
Мозгосос глубоко вздохнул и потянулся. Выходить он не спешил, вначале вылизался, и лишь приведя шубу в порядок, соизволил выполнить просьбу Мэга.
Аспид лежал на сухой осенней траве, курил и отдирал с себя остатки чешуи. Он выглядел свежее и уже не пугал полустертыми следами крови – умылся. Но все еще пряно пах смертью и змеиной кровью. От этого запаха хвосты кота беспокойно дергались. Мозгосос, наблюдал прижав уши, как наг прячется за холмом и долго занимается самолечением. Переодевается и ходит взад-вперед, костеря живучего врача, на чем свет стоит. Потом костерит себя, а потом сидит, уставившись в одну точку. Заканчивает самокопания охотой на зайца. О питании нага заботиться наг не желал, поэтому Кот отвлекся от наблюдения и поймал Мэгу пищу. Принес трафей и очень удивился, когда хозяин отказался есть, продолжая лежать в кузове с болезненным видом.
Весь день Аспид и Мэг провели порознь. Думали над случившимся и зализывали раны. Однако если на наге все заживало быстро, то «чистый» собирался болеть долго. Он выползал из джипа лишь в кусты и еле ковылял обратно. Вновь ложился на одеяло и ставил себе капельницу.
Лишь ближе к ночи ему полегчало, и он нарушил воцарившееся на долгие часы молчание. Вышел из джипа, облокотился на его нагревшийся бок и сказал:
— Аспид, у меня медикаменты закачиваются. Где их можно восполнить?
— Где хочешь, там и восполняй, — наг штопал очередную снятую с трупа куртку и поддерживать разговор не желал. Куртка принадлежала одному из убитых культистов и ни чем особым не привлекала взгляд: дорогая, красивая, в крови и дырках, лишь нашивка портила вид.
Даже Аспид счел символику недопустимой. Череп, крест, роза накладывались друг на друга и все это на фоне ядерного гриба.
Если черепами, крестами и розами еще могли увешиваться различные касты молодежи, отождествляя себя с многообразными эпохами и верованиями. Даже кости могли показывать лишь бунтарский дух или перерождение, то рисунок ядерного гриба никогда не использовался в положительном смысле. С тех пор, как люди перешли на ядерное топливо, и целые города стирались в пыль из-за ошибок работ станций ядерной энергии, поднимающееся в небо облако в форме поганки символизировало только одно – смерть!
Голос Мэга, который не пожелал оставить нага в покое, отвлек от рассматривания нашивки:
— На что ты так зол?
— Ты знал о драконах! — шикнул Аспид, пропарывая вместо ткани свой палец. Обозлился пуще прежнего, скомкал куртку и швырнул ее в Мэга, тот поймал. — И вел себя, как ни в чем не бывало!
— Мне в Лагазе сказали, что теплокровных нагов называют драконами. Но я не знал про… — врач задумался, как назвать увиденное им превращение. Прежде чем он подобрал слова, и завязал от волнения куртку в руках узлом, сталкер предложил свой вариант:
— Неуправляемость и склонность к каннибализму?
— Эм… да. По поводу этого, — Мэг зло бросил куртку обратно Аспиду и сменил тон: — Какого хрена это вообще было?!
Наг поймал куртку и опешил. От спокойного врача крика негодования он не ожидал. Но повышенного тона прощать был не намерен:
— Не смей на меня орать, травоядное!
— Всеядное, — съязвил Мэг, — я спрашиваю, почему ты не предупредил раньше, что с тобой такое бывает? Я бы купил транквилизатор и носил бы его с собой!
— От страха язык разболтался, гляжу? — наг прищурился и напрягся. Он швырнул куртку обратно Мэгу. Не смотря на костыль и общий болезненный вид, врач увернулся. Языком болтать не перестал:
— Да, я испугался. Потому что не знал, что делать!
— Стрелять, идиот! — в этот раз полетела вилка и консервная банка.
— Я не стреляю в друзей!
— Друзей! — наг захохотал, даже забыл бросить в увертливого «чистого» приготовленной для сна подушкой. — У меня нет друзей!
— А мадам Шанти?
— Я просто ей обязан.
— А алмаст Нерк?
— У нас взаимовыгодные отношения.
— Ты такой лжец! — заявил Неджи Мэг. — Ты это понимаешь?
Наг так опешил, что даже не смог сразу понять смысл оскорбления и отмахнулся со словами:
— Ты несешь бред! И я не собираюсь продолжать этот разговор!
— Почему? Так страшно взглянуть правде в глаза?
— Какой еще правде?!