— Ты как, болезный?
— Хреново, но жить буду, — прохрипел врач.
— А по виду – можно в гроб упаковывать, — пальто и кофта задрались, от чего стал виден живот врача, весь в синяках. — Или на мясной склад – отбивная.
— Ничего страшного, обычное внутреннее кровотечение.
— …! Если бы сегодня я не узнал о реальности смертоубийственного вируса, твои слова стали бы для меня главным потрясением. Мэг, ты с какого хрена не сказал о серьезности ран? Внутреннее кровотечение – это не шутки! Вот же… — Аспид потер ноющие виски. — Ладно, дурень, встать и перелечь в машину сможешь?
— Попробую.
Он попробовал, встал, после чего его пришлось ловить и транспортировать в кузов волоком.
— Прости, — сказал Мэг не открывая глаз.
Аспид увидел причину столь плохого самочувствия Мэга. Левая часть брюха опухла, внутри тела врача копилась кровь.
— Что у тебя?
— Кажется разрыв селезенки. Не уверен.
— Тебе помочь? Заряд бластера в голову, камнем по голове, шею свернуть? Я могу.
— Не сомневаюсь. Просто дай мне отдохнуть.
Наг не имел понятия, как опасно для жизни людей разрыв селезенки, но не верил, что «чистый» обладал способностью ее восстановить без хирургического вмешательства, как мог, например, наг или ящер.
— Уверен?
— Да. Я уже сделал все, что мог.
Аспид поймал себя на излишне заботливом тоне, совсем ему не свойственном и дал мысленную затрещину.
— Чувствую себя как игрушка на ниточках. Нитки дёргают, и она покоряется чужой воле, — под нос пробубнил Аспид, вставая на дежурство. Его ждала еще одна бессонная ночь.
Да и кто сможет спать, когда рядом вирус способный уничтожить человечество?
«Я это не потяну», — признался наг и лег на покрывало.
Ночь стояла звездная, из пустого диска вылез скромный ободок новорождённого месяца. Тихо, уже не стрекотали вездесущие насекомые, лишь шуршали в траве грызуны. «Может, сбежать, оставить все на Неджи Мэга? Нет, он тоже в одиночку не потянет. Никто не потянет. Разве что герой какой, из сказки».
Аспид вспомнил, что когда он был еще ребенком, ему рассказывали об удивительных людях, которые брали на себя непосильные задачи и тянули их до последнего вздоха. Кончали те люди печально. Но их помнили за жертвы. Однако Аспид не желал причисления к героям, которым места не хватило среди живых.
— Довезти до столицы, получить вознаграждение и деру. Подальше, где потише.
Мэг проснулся, едва небо покраснело на востоке. Кот продолжал мурчать во сне, а разбитое тело уже не так сильно болело. Джип куда-то ехал.
— Куда мы? — он приподнялся и был сразу обруган сталкером.
— Лежи себе тихонько. Твоя селезенка не слизняк и не регенится за сутки?
«Чистый» вернулся в прежнее положение и улыбнулся при следующих словах нага:
— И я не трус.
— Знаю, ты борешься со своими страхами. Трус бы так не смог, — он закашлял и долго молчал. Слишком долго, Аспид даже перегнулся через сиденье, проверяя, не умер ли напарник. — Я просто хотел тебя позлить. Не обижайся. Но твоя способность становиться берсерком и рвать врагов на куски, а потом их есть… Это меня беспокоит. И я хотел узнать, как сильно ты должен разозлиться, чтобы обратиться. Прости, если задел твои чувства.
Аспид фыркнул и вернулся к лицезрению петляющей под колесами дороги.
— Сильно, Мэг. Я должен буквально кипеть от боли и злобы, чтобы это вновь повторилось. У тебя нет шансов довести меня до подобного состояния. Если, конечно, ты не планируешь отрубать мне руки и ноги без наркоза. А затем посыпать срубы солью и танцевать вокруг покалеченного меня с бубном.
— Не планирую, — бледно улыбнулся врач и спросил: — Ты совсем не осознаешь себя, когда становишься драконом?
— Как сказать… — Аспид задумался. Он помнил свое первое превращение и желание быть кровожадным чудовищем. Помнил второе, когда дракон преимущественно нападал лишь на валмонов и покусанных им людей. Помнил он и третье, когда в голове злость смешалась с удивлением. Дракон знал, где прячется Мэг, но не тронул его.
— Скажи, как есть.
— Я никогда не встречал других драконов. Сразу после… — наг прикусил язык и тяжело вздохнул: — Когда я стал драконом, я переехал из Найра в Эй’ар и живу тут до сих пор. — Он сделал минутную паузу, перед тем как продолжить: — Дракон не подчиняется мне, он делает то, что должен – защищает, атакует и поедает…
— Почему это вообще существует. Я о превращении в дракона.
Аспид поморщился, когда-то его интересовал этот вопрос:
— Как ты знаешь, однажды в мире случился катаклизм, и все живые существа мутировали. Если не мутировали, то дохли. Наги – это одна из человеческих рас. Ученые Найра утверждают, что драконы – защитный механизм нагов. Будто мы жили в пещерах много тысяч лет назад, и нас постоянно пытались то сожрать, то заморозить. Климат с теплого постепенно менялся на холодный. Наги хладнокровные, как ящерицы и змеи, и похолодание вгоняло нас в спячку, а слишком долгое – убивало. Плюс на наг частенько нападали именно во время спячки, чем сокращали численность едва не до нуля. — Аспид усмехнулся. — Эволюция нашла решение. Она просто попыталась сделать наг теплокровными. Если ребенок или подросток оказывался в стрессовых условиях, в его крови образовались новые кровяные тельца, которые заменяли старые, и тело сильно нагревалось, менялось. По сути, тело становилось коконом для выращивания в нем иного существа: ядовитого, сильного, агрессивного, теплокровного и не впадающего в спячку. Это и называлось драконами. — Наг не отвлекаясь от рассказа бросил взгляд на разложенную на коленях карту. — Единственное, для чего служили драконы – защита племени! Скажешь – удобно? А я отвечу – нифига! Для появления драконов племени приходилось зачастую платить кровавую дань. Ведь иногда появления драконов даже не планировалось, просто была слишком холодная и долгая зима. Или во время спячки на наг кто-то нападал. Итог таков. Наги просыпались и узнавали, что половины их племени нет. Часть съели хищники или они замерзли, а других съели свои же собратья, ставшие драконами. А тех, кто уцелел, они унесли в теплые норы или согрели своими телами. Я не знаю, как это было на самом деле. Но стать драконом взрослый наг не может, только ребенок или подросток. — Он отложил карту. — Дети, замерзающие или атакованные, проходили мучительные изменения, и если не было иного выхода, поедали собственных матерей и всех, кто были рядом, пытаясь утолить ужасающий голод. Затем организм новорожденного дракона перестраивался, и в мозгах переключался тумблер с цели «Кого бы сожрать?» на «Как всех защитить?». Представляешь какого было выжившим? Они приходят в себя и видят тупых, но очень сильных и послушных монстром. Однако потом стали появляться такие, как я. Теплокровные наги, не находящиеся в состоянии дракона постоянно, но все еще способные в него впадать. Или уже никогда не впасть, как повезет. Если не повезет, нужно от трех до семи жертв. Не целиком. Печень в основном. И разум возвращается. В первый раз, — Аспид растянул губы в горькой улыбке, — мне хватило одной, чтобы вернуть понимание происходящего, а дальше я и мой голод были солидарны.