— Все сюда! — позвал он. — Эй вы, там!
Репортеры остановились, изумленно взирая на странного человека, приплясывающего на мраморной глыбе. Он продолжал размахивать металлическим предметом.
— Все быстро сюда! — вопил он. — Я покажу вам свидетельство американского милитаризма.
— Нам нужно поторопиться, — встревожился Кэндлер. — У него явно что-то есть.
— Начинай снимать, — сказал Джонатан Бушек оператору. Застрекотали камеры, и репортеры бросились к Валашникову.
Валашников поглядел на свои руки. Кожа на них покраснела, как обожженная. Ничего! Ради Матушки-России можно и потерпеть. Он приплясывал на монументе, крича:
— Скорее! Скорее сюда!
— Что он делает? — спросил Римо.
Ван Рикер прищурился.
— Черт! — сказал он. — У него в руках эта штука, которую я выбросил. Теперь ему известно, что «Кассандра» безопасна.
— Ну и что? — спросил Римо.
— Он сообщит русским. Любой инженер, увидевший эту деталь, скажет, что ракета не взлетит. Теперь Америка снова уязвима.
Чиун не принимал участие в разговоре. Он решительно зашагал к монументу, на котором все еще вопил и приплясывал Валашников.
— Эй! — позвал его Чиун.
Валашников посмотрел вниз.
— Скажи мне правду: по вашему телевидению идет передача «Вращение Земли» или нет?
— Нет, — ответил Валашников.
— Ты солгал мне.
— Я солгал во имя великой цели.
— Нехорошо дурачить Мастера Синанджу.
Римо тем временем сдерживал толпу репортеров, не давая им приближаться к памятнику более, чем на тридцать футов.
— Простите, ребята, но туда нельзя.
— Почему?
— Радиация, — объяснил Римо.
— Я так и знал! — воскликнул Кэндлер. — Правительство использует ядерное оружие против индейского освободительного движения.
— Ага, — ответил Римо. — А потом оно займется теми, кто сует нос не в свое дело.
Все камеры были нацелены на Валашникова, который орал изо всех сил:
— Я русский шпион! Эта ракета, чтобы взорвать весь мир! Она сломалась!
Она больше не работает! Эта деталь делать ее сломанной!
Он размахнулся над головой металлическим предметом, словно лассо, и бросил его на землю. Спрыгнув вниз, он посмотрел на свои руки. Ладони были покрыты волдырями, они горели, словно обваренные кипятком.
Он встретился взглядом с генералом Ван Рикером.
— Я выиграл, генерал! — торжествующе произнес Валашников.
Ван Рикер молчал.
— В России увидят эту хронику и поймут, что «Кассандра» безопасна.
Вдруг Валашников резко обернулся: Чиун схватил его за плечо.
— Почему ты солгал мне, — потребовал Мастер Синанджу.
— Я не мог иначе. Простите меня. Но я победил. Я все-таки победил! — Лицо Валашникова сияло. — Теперь в России узнают, где находится «Кассандра»! Я победил!
— Мы еще увидим, кто победил! — прошипел Чиун.
Он нырнул под брезент, укрывающий мраморную глыбу. На пути продвижения Чиуна ткань зашевелилась. Так ребенок, играя, залезает с головой под одеяло.
— Мы хотим побеседовать с русским шпионом, — обратился к Римо Бушек.
— Нельзя, — сказал Римо, исказив лицо гримасой, чтобы сделать себя неузнаваемым. — Этот человек — опасный сумасшедший.
— Что вы сказали о радиации? — задал вопрос другой репортер.
— Государственная тайна. Не подлежит разглашению, — ответил Римо.
Позади себя он услышал глухие удары и щелканье, исходившее от пальцев Чиуна.
Римо бросил взгляд через плечо и увидел, что Чиун вылезает из-под брезента. Старик снял тяжелую материю с черной мраморной глыбы, в верхней части которой теперь тянулась тонкая длинная трещина.
Ван Рикер беседовал с Валашниковым — Что ж, вы победили.
— Спасибо, генерал, — ответил русский. Его сердце колотилось, а боль в обожженных руках стала невыносимой. — Сколько я проживу?
— Как долго вы держали эту штуку?
— Примерно, десять минут.
Ван Рикер опустил голову:
— Я глубоко вам сочувствую.
— Я должен убедиться, что победил окончательно, — Валашников повернулся к представителям прессы, но на его пути встал Чиун.
— Ты хочешь полной победы? Я тебе ее приготовил, — сказал старик.
— О чем вы?
— Ты хочешь доказать русским, что это — «Кассандра»?
— Да.
— Хорошо, — сказал Чиун. — Видишь там, вверху, трещину? Иди туда и раздвинь ее.
Под жужжание телекамер Валашников, шатаясь, побрел к мраморной глыбе.
Яд радиации уже разливался по его телу, отравляя мозг, в котором закипали какие-то отрывочные мысли. Он с трудом сохранял контроль над собой.
— Я русский шпион... — выкрикивал он. — Это американская капиталистическая ракета...
Он наконец нашел трещину, о которой говорил Чиун, споткнулся и упал рядом с ней. Кусок мрамора отъехал, обнажив под ним вторую мраморную плиту Валашников увидел ее:
— Нет! — простонал он. — Нет!
И потерял сознание. Камеры все стрекотали. Репортеры столпились вокруг его безжизненного тела, распростертого рядом с мраморной глыбой, на которой было высечено: «Кассандра-2»