Проснувшись, Федя долго лежал с открытыми глазами. Вспомнил, как уже после войны в полуподвал к ним пришел незнакомый человек в выцветшем кителе с медицинскими эмблемами на полковничьих погонах и положил на стол мамину орденскую книжку. Листки ее шевелились на сквозняке… Федя понял тогда, что у него не стало и матери…
За окном, прямо над Фединой головой, показались обутые в резиновые сапоги ноги дворника, по шершавому тротуару зашаркала метла. Наблюдая за всем, что происходит во дворе, Федя думал о том, как потекла бы его жизнь, если бы и отец и мать вернулись с фронта?
Пусть бы отец вернулся даже на костылях, как Николай Николаевич, папа Коли Сергеева. Люди сказали бы: «Федюка знаете? Его родитель. Как на праздник наденет офицерский китель — орденов не счесть! А кто рядом с ним? А, так это Елена Ивановна, мама Федюка! Тоже офицер, имеет два ордена и пять медалей…»
Мальчик отвернулся от окна, сжал ладонями потяжелевшую от нахлынувших дум голову. К горлу подкатил горячий комок. Федя быстро накрылся простыней. Слез его даже бабушка не должна видеть!
ТАЙНУ СОХРАНИТЬ НЕЛЕГКО
Федя Прибытков и Ина Шапиро сидели за одной партой, локоть к локтю, голова к голове. И если у одного возникала какая-нибудь идея, то через мгновение она становилась достоянием другого. Друзей связывало большое уважение друг к другу. Правда, бывали меж ними и недоразумения. Но без недоразумений мальчишеская жизнь потеряла бы всякий смысл!
Особенно нравилось Феде то, что Ина никогда не зазнавалась, не была воображалой, как, например, староста класса Зоя Козлова. А ведь училась она куда лучше Зойки, и, кроме того, у нее были способности к рисованию. В школе все говорили о ней как о будущем художнике. Ее акварели — лучшие во Дворце пионеров. А в прошлом году за рисунок «Голуби» на выставке детского рисунка она получила первую премию.
К этому рисунку Федя имел некоторое отношение. Дело в том, что у Феди наравне с другими привычками есть и такая, которую никто не считает дурной: каждое утро он выбрасывает в форточку горсть крупы для голубей. Увидев однажды во дворе чью-то собаку, он поделился с ней котлетами. На следующий день к окну прибежали уже две собаки. Конечно, они разогнали голубей. Тогда Инка подняла бунт, ворвалась к нему и запретила бросать во двор мясные объедки. Оказалось, что девочка рисовала голубей с натуры, сидя на подоконнике, а Федя мешал ей. Если бы это был кто-нибудь другой, Федя не посчитался бы и назло собрал во дворе уличных собак со всего района. Но это была Инка, товарищ, и он сдался.
Именно потому, что Федя уважал Инку, он с ней первой и поделился новостью, как только начался урок. О том, что дело секретное, Федя не напоминал. Это само собой подразумевалось.
— Только вот беда: название города забыла бабушка, — вздохнул Федя. — Где бы узнать?
— Прибытков! — послышался сердитый голос учительницы Антонины Антоновны. — Ты мешаешь нам работать.
Заговорщики быстро отодвинулись друг от друга. Федя подпер подбородок, уставился в окно, за которым возились и без стеснения горланили грачи. Он с завистью наблюдал за свободным полетом чернокрылых гонцов весны, которые плавно кружили над крышами, над деревьями, устремлялись в непривычно голубое после долгой зимы небо. Вспомнились стихи: «Мы вольные птицы. Пора, брат, пора!..»
— Всем понятно мое объяснение?
Класс дружно загалдел, ребята подняли руки. Даже Степанчик старательно тянул вверх испачканную в чернилах ладошку. Ина подтолкнула Федю, и тот, не понимая, чего от него хотят, тоже приподнял над партой руку. То ли он переусердствовал, то ли по другой причине, но взгляд учительницы остановился как раз на нем.
— Подожди, Прибытков, — улыбнулась она. — Пусть лучше Лукашин расскажет.
Федя внимательно посмотрел на учительницу. Освещенное ярким солнцем лицо ее было доброе, красивое как у мамы на фотокарточке.
Степа, не ожидавший, что выбор Антонины Антоновны падет на него, растерянно поднялся из-за парты, оглянулся зачем-то назад. Но вот желтые глаза его сверкнули:
— А мне на минуточку выйти надо… — И Степанчик сделал такую милую рожицу и так выразительно глянул на учительницу, что отказать ему было невозможно. Гордо неся мимо Феди свою белую, как лен, голову, он победно подмигнул.