Как-то ветки заготовляли два наших друга — Гасик Прокошев и Алик Веденин. Работа уже приближалась к концу, как позади них раздался чей-то голос, очень сердитый. Они обернулись и увидели старушку.
— Вы что же это, молодые люди, портите деревья? Наверно, коз кормить или вениками торговать собираетесь? — сказала она строго. — Люди специально садят, ухаживают, а вы что? И ведь не в первый раз приходите с вашим шестом — все я вижу… В школе ведь, наверное, учитесь, а разве вас там этому учат?
Она замолчала, видимо ожидая возражений. Но, не услышав их, стала довольно настойчиво требовать, чтобы ребята убирались подобру-поздорову из парка, угрожая пожаловаться на них куда следует. Ребята решили объяснить ей, для чего им понадобились эти ветки. Но разбушевавшаяся старушка ничего не хотела знать
— А вы с нами дойдите до школы, — предложил ей Гасик Прокошев. — Это всего несколько шагов.
Он указал на школу № 10, где находились сейчас наши шелкопряды.
После уговоров старушка, наконец, согласилась.
Увидев в школе букеты березовых веток, буквально кишевшие гусеницами, она чрезвычайно изумилась и так заинтересовалась шелкопрядами, что потребовала подробнейшего объяснения.
Юные шелководы с радостью рассказали ей все, что знали, показали свои коллекции. Весь воинственный пыл со старушки слетел, и она теперь глядела на ребят, умильно улыбаясь.
— Так вот вы какое дело затеяли! У нас на сервере шелк? Да ведь раньше, в мою-то молодость, и думать об этом не могли… А вы делайте свое дело, делайте: хорошее оно!
Извинившись еще раз, она простилась с ребятами и, радостная, вышла из школы.
Этот случай заставил наш кружок обратиться в горсовет за разрешением пользоваться березой из парка. Наша просьба была удовлетворена.
У ПЧЕЛОВОДА ЛУКИЧА
На одном из собраний юннаты решили часть шелкопрядов отдать в колхоз: пусть и там изучают, И вот в солнечный знойный день мы отправились за город в колхоз «Путь коммунизма».
Дорога шла через широкий луг поймы реки Вятки. Слабый ветерок дул навстречу, и казалось, будто трава кланяется нам.
Из кустов низкорослых ив, что редко росли на лугу, доносились однообразные голоса птиц. Среди них выделялся своей песней «вичи-речи-ричи-чучи» славка-говорунчик.
Мы шли гуськом. Первым Володя, он всегда любит ходить впереди, за ним — Гера, он нес большую-большую картонную коробку из-род конфет, одна стенка которой была вырезана и заклеена марлей. За Герой шел я, Славик замыкал шествие.
Мы почти уже были у цели, как совершенно внезапно налетела туча, грянул страшный гром, ну и мы, конечно, вымокли до последней нитки.
Как только мы вошли в деревню Симаки, дождь, как нарочно, перестал.
Мокрые, но довольные появились мы на колхозной пасеке. Навстречу нам вышел колхозный пчеловод дедушка Лукич. Он повел нас в избушку. Там пахло воском и медом. Несколько пчелок бились на окнах, стараясь вырваться к своим сородичам.
— Добро пожаловать! Да никак вас всех вымочило? Ишь какое дело неприятное вышло, — говорил пчеловод. — Садитесь, садитесь, пожалуйста, всем места хватит!
— Иван Лукич! Мы вам шелкопрядов принесли. Помните, на правлении колхоза, после нашего доклада о шелкопрядах, было решение выкормить вам в колхозе шелкопрядов для ознакомления? — сказал я.
— Помню, помню, это все я хорошо помню. Да уж я думал, что вы их и не принесете. Давайте, давайте показывайте, что за шелкопряды. Не видал я их ни разу за свою жизнь.
Юннаты быстро развязали коробку. Лукич смотрел на червяков и расспрашивал нас, как их кормить и как ухаживать. Ребята начали обстоятельно рассказывать все Лукичу. Потом сбегали а лесок, который рос за пасекой, и принесли свежих березовых веток. Ветки были вымыты дождем и сильно пахли березой.
Когда их разложили около шелкопрядов, гусеницы услыхали запах березы, стали переползать со старых веток на свежие. Лукич глядел и дивился.