Через несколько минут Рублевского догнал связной из группы прикрытия, еще остававшейся на вершине горы.
— Товарищ командир, костер морзит.
— Как — морзит? — не понял командир.
— Сигналит морзянкой. Гаснет, вспыхивает, гаснет, вспыхивает.
Рублевский повернул обратно. Действительно, в мерцании костра была какая-то закономерность, какой-то своеобразный ритм.
— Морзянка, товарищ командир, — сказал один из партизан, служивший когда-то на флоте.
— Ты в этом уверен?
— Совершенно уверен, товарищ командир! — твердо ответил партизан.
Командир послал связного приостановить спуск.
— Вот, смотрите! Опять начал передавать текст. Читаю. Точка, тире, тире тире точка, точка точка… Вни-ма-ние…
Рублевский напряженно размышлял. Кто посылает эти таинственные сигналы? Кому они предназначены? Какое принимать решение?
А с вершины Орлиного Залета, преодолевая расстояние и тьму ночи, вновь и вновь шли вспышки сигналов: «Внимание! Внимание!»
Партизан вынул из кармана электрический фонарь.
— Прикажете отвечать, товарищ командир?
— Подождем, — сказал Рублевский. — Это может быть провокацией.
…Шли минуты, казавшиеся Весловскому бесконечными.
Но вот вдали начала вспыхивать и гаснуть в ответ светлая точка, и тогда Анатолий сел и заплакал. Он даже не знал, что плачет.
Потом он встал. Несмотря на страшную усталость, он мог снова бежать.
— Смотрите, огонь! Там, на севере!
— Весловский добежал? — взволнованно спросил Юра, когда Петр Сергеевич умолк.
— Добежал. Спустя сутки мы доставили раненых на катера и потом вернулись в отряд. Сто человеческих жизней было спасено.
Глава восьмая
Поиски начались
На другой день путешественники снова углубились в лес. Теперь дорога шла уже не на подъем, а вниз — к подножию горы Басман.
Величаво тянулись ввысь огромные деревья — иные в несколько обхватов толщиной. Сквозь густую листву букового леса пробивались дрожащие солнечные блики. Стояла нерушимая тишина.
— Можно подумать — тут нет никого живого! — прошептала Наташа. — Даже птиц не слышно.
— Смотри! — Юра схватил девочку за руку.
В просвете между деревьями мелькнул силуэт оленя. Наташа чуть не закричала от восторга. Стройное животное, выбежав на лужайку, закинуло отягощенную рогами красивую голову и чутко прислушивалось.
Достаточно было легкого хруста ветки, задетой кем-то из ребят, чтобы олень испуганно прянул в сторону и стрелой умчался в лес.
— Досадно! — заметил Марк. — К ним ближе не подойдешь. Уж очень пугливы.
— А хочешь — я подползу? — предложил Женя. — От меня не убежит.
— Ты уже подползал к сосне, — усмехнулся Юра.
Женя вспыхнул, но ничего не сказал.
Время, как и накануне, летело незаметно. Ребята пополняли свои коллекции травами, камешками, шишками. Лакомились сочными ягодами ежевики.
В лесу их ожидала еще одна интересная встреча. Было совсем тихо вокруг, и вдруг неподалеку в кустах послышалось грозное рявканье. Наташа вздрогнула.
Женя тревожно взглянул на командора:
— Медведь, что ли?
Петр Сергеевич улыбнулся.
— Медведей здесь нет, ребята! Это козел-косуля выражает негодование, что по заповедным тропам бродят люди.
— Какой козел? — Вася Кузьмин подошел ближе к Запольскому.
— Тсс! Сейчас мы, может быть, увидим косуль, которых он оберегает.
И впрямь, за поворотом дороги притихшие путешественники увидели небольшое грациозное животное на точеных ножках. Косуля на мгновение замерла, всматриваясь в ребят красивыми темными глазами. Затем топнула ножкой и стрелой умчалась. В густой зелени мелькнула ее «салфетка» — светлое пятно меха около короткого хвоста.
Женя разочарованно вздохнул:
— Почему все они так быстро убегают?
— Вам еще повезло, — сказал Петр Сергеевич. — Двух лесных жителей повидали! Впрочем, олени и косули хоть и пугливы, но любопытны и легко приручаются. Особенно малыши. У меня самого на лесном кордоне был маленький косуленок; я звал его Рыжиком. Смешной, ласковый… Однако прибавьте ходу, друзья. Время не ждет.
Чем дальше в лес продвигались путешественники, тем плотнее отгораживали их горы от окружающего мира. С севера возвышалась гора Черная, западнее — Большая и Малая Чучель, с востока выход прикрывал хребет Конек и грозный массив Чатыр-Дага.