- Газетчики слушают радио на частотах полиции, - хмуро сообщил Фрост. - Иногда они прибывают на место раньше, чем мы.
В другое время его слова рассмешили бы меня, но сейчас мне было не до смеха. Недаром полиция заподозрила меня в чрезмерном любопытстве. Констебль, пытавшийся силой вытолкнуть меня из дома, предположил во мне одного из этих борзописцев.
Дональд устало оперся о стол.
- Чарльз, - сказал он, - я поел бы супа. Разогрей, если тебе не трудно.
- Конечно, - обрадовался я, потому что он все время отказывался . от еды.
Фрост, словно по сигналу, поднял голову и весь напрягся. Я понял, что он ждал именно такого момента, а пока только ходил вокруг да около.
Я открыл банку концентратов, высыпал содержимое в кастрюлю, добавил воды и немного бренди и помешал, чтобы растворились комочки.
Фрост молча пил кофе, ожидая, пока Дональд съест две полные тарелки супа с кусочком черного хлеба. Затем он вежливо попросил меня выйти и, когда я оставил их, начал «серьезно копать», как впоследствии выразился Дональд.
И только через три часа, когда уже стемнело, Фрост ушел. Я наблюдал за ним с верхнего этажа через окно на лестничной площадке. Сразу же возле двери к инспектору и переодетому в гражданскую одежду констеблю бросился патлатый молодчик с микрофоном. И еще прежде, чем им удалось ускользнуть от него и добраться до машины, стая репортеров с дороги ринулась со всех ног в сад через ограду. Я методично обошел весь дом, зашторил окна, проверил, хорошо ли они закрыты, и задвинул на засовы все двери. Все еще сидевший в кухне Дональд спросил:
- Что ты делаешь?
- Поднимаю крепостные мосты.
Несмотря на длительную беседу с инспектором, он выглядел намного спокойнее. И когда я закончил блокировать кухонную дверь, которая вела прямо в сад, он заговорил:
- Полиция хочет иметь список всего пропавшего. Ты поможешь составить такой?
- Разумеется.
- И мы хоть чем-нибудь займемся…
- Конечно. У нас была опись имущества, но она лежала в письменном столе. Ее забрали грабители.
- Худшего места для хранения такой бумаги и не придумаешь, -^ заметил я.
- Примерно так же выразился инспектор Фрост.
- А в страховой компании нет списка?
- Есть. Но там перечень только самых ценных вещей. Ну, скажем, картин, драгоценностей… - Он вздохнул. - Все остальное записано просто как имущество.
Мы начали со столовой. Засовывая в сервант пустые ящики, мы одновременно старались вспомнить, что находилось в каждом из них, и я с его слов записывал. Раньше здесь лежало немало массивного столового серебра, приобретенного еще в прошлом веке предками Дональда. Дональд любил старинные вещи и пользовался ими прямо-таки с наслаждением. Но теперь он нисколько не горевал о пропаже, словно вместе с имуществом исчезли и все его эмоции. Голос его звучал равнодушно, а к тому времени, когда мы справились с сервантом, - даже скучающе. Он смотрел на пустые полки, где хранилась великолепная коллекция фарфора XIX столетия, и лицо его ничего не выражало.
- Не все ли равно, - бросил он хмуро, поймав мой взгляд.- У меня уже нет сил огорчаться.
- А как же быть с картинами?
Отсутствующим взглядом он обвел голые стены. Там, где висели картины, четко виднелись светлые пятна оливковой краски. В этой комнате были собраны работы современных британских художников. Дональд не любил эти картины, считая, что они созданы не в лучшие для этих художников дни, режут глаз и вызывают отрицательные эмоции.
- Ты, наверное, помнишь их лучше, чем я, - предположил он.
- Кое-что припоминаю.
- Хорошо бы что-нибудь выпить.
- Только бренди, - ответил я.
- Мы можем выпить вина.
- Какого вина?
- В подвале… - Он вдруг широко раскрыл глаза. - Бог мой! Я забыл о подвале!
- Я даже не знал, что он у тебя есть.
- В нем идеальные влажность и температура для длительного хранения вина. В бордо и в портвейн, которые там стоят, вложено немало денег.
В подвале, конечно, ничего не оказалось. Только три ряда пустых стеллажей от пола до потолка и одна-единственная картонная коробка на простом деревянном столе.
Дональд лишь передернул плечами:
- Ну вот… Вот, значит, как…
Я снял крышку с коробки и увидел изящно закупоренные горлышки бутылок.
- Хоть это в спешке не взяли, - сказал я.
- А может, сознательно, - криво усмехнулся Дон. - Австралийское вино. Мы привезли его с собой из поездки.
- Лучше, чем ничего, - сказал я небрежно, вытаскивая бутылку и читая этикетку.
- Оно лучше многих сортов. Большинство австралийских вин не имеют себе равных.
Я отнес ящик наверх и поставил на стол. Ступеньки из погреба вели в подсобное помещение, где стояли стиральные машины, пылесосы и прочая домашняя утварь. Я всегда принимал дверь погреба за обычный стенной шкаф и теперь задумчиво смотрел на нее - ничем не приметную, выкрашенную в белый цвет панель, совершенно не выделявшуюся на общем фоне.