Кейт понятия не имела, сколько минут или часов просидела в своих перепачканных землей брюках цвета хаки и рубашке в красно-белую клетку, сложив ладони на изогнутом набалдашнике трости. Когда наконец перед ней появился светловолосый врач в белом халате, она удивленно заморгала, точно ее внезапно разбудили.
Врач мрачно сообщил Кейт, что от удара о барьер у Скайлер образовалась гематома. Чтобы устранить давление на мозг, ей необходима немедленная операция в детской больнице на Манхэттене.
На вертолетной стоянке Кейт со Скайлер уже ждал нейрохирург, доктор Уэстерхолл. Этого крепкого человека с полным сильным телом и коротко подстриженными седыми волосами Кейт почему-то сразу представила деловито шагающим по коридорам Пентагона. Его сильное рукопожатие действовало как инъекция успокоительного.
Два часа спустя Кейт сидела на диване возле стола дежурной медсестры и нехотя прихлебывала из бумажного стаканчика кофе. Но это было хоть какое-то занятие.
Она пыталась позвонить Миранде, но услышала автоответчик. Кейт не сразу вспомнила об аукционе в Гринвиче, где Миранда решила обзавестись креслом, которое высмотрела в журнале «Искусство и антиквариат». Должно быть, теперь Миранда уже в пути; она несется на всех парусах, поскольку до последней минуты ждала Кейт, пообещавшую подвезти ее.
Кейт подумала, не позвонить ли матери, но поняла, что у нее на это нет сил. Мать ничем не поможет ей, напротив, осложнит положение, выспрашивая, что случилось, кто виноват и знаком ли Кейт доктор Уэстерхолл. Другими словами, она пожелает узнать, принадлежит ли он к элите специалистов, известных в кругу ее друзей на Парк-авеню.
Этого Кейт не выдержала бы. Ее поглотила тревога за Скайлер.
— Либо вы мазохистка, либо у вас луженый желудок.
Вскинув голову, Кейт увидела перед собой блестящие голубые глаза миловидной светловолосой молодой женщины в бледно-зеленом платье. Ее лицо с четко очерченными скулами и почти квадратным подбородком показалось Кейт знакомым. Одна из сотрудниц больницы? Однако на незнакомке не было халата, к груди не была прикреплена табличка с именем, а бодрый голос и приветливая улыбка не позволяли причислить ее к вечно озабоченным и хмурым пациентам, бродившим по коридорам как привидения.
С усталым вздохом Кейт поставила на низкий столик стакан с кофе.
— Да я к нему почти не притронулась.
— Может, принести вам что-нибудь еще? И похолоднее?
Предчувствие подсказало Кейт, что ей предстоит услышать важное известие, и она молилась о том, чтобы оно не оказалось плохим. Но почему незнакомка проявляет такую заботу?
— Нет, спасибо, — отказалась Кейт.
— Я Элли Найтингейл из психиатрического отделения. А вы миссис Саттон, верно? — Молодая женщина протянула руку. — Доктор Уэстерхолл считает, что вам необходим собеседник.
Кейт замерла. Неужели врач что-то скрыл от нее? Неужели скоро случится что-то страшное, чего ей не пережить?
Нет, будь у доктора Уэстерхолла плохие вести, он сообщил бы их сам.
— Я беспокоюсь не за себя, а за дочь, — объяснила Кейт.
— На вашем месте я бы тоже изводилась от беспокойства.
Далеко не ободряющий ответ Элли Найтингейл был таким откровенным, что Кейт слегка расслабилась.
— А вы не похожи на психолога, — с легкой улыбкой заметила она. Да и по возрасту Элли рановато быть врачом. Кейт дала бы ей не больше двадцати семи лет.
Элли усмехнулась.
— Здесь я прохожу преддипломную клиническую практику. И если когда-нибудь замечу, что превратилась в типичного, надутого от важности психолога, непременно поменяю работу. — Она присела в кресло напротив Кейт и поправила светлые волосы, падающие на плечи. В ее ушах покачивались длинные серьги. — Хотите, я составлю вам компанию?
— Спасибо, я обойдусь, — отрезала Кейт и тут же упрекнула себя в грубости.
Должно быть, заметив ее растерянность, Элли беспечно отозвалась:
— Не волнуйтесь, я не обиделась.
— Простите, я не хотела оскорбить вас…
— А вы меня и не оскорбили. Ведь вы мать и наверняка перепуганы до смерти.
Кейт взглянула на нее так, словно увидела впервые. Она не ожидала встретить прямолинейную собеседницу в больнице, где все либо утешали пациентов, либо шушукались за их спиной.
— С моей дочерью не случится ничего плохого, — заявила Кейт, смягчившись, и добавила: — И все-таки спасибо за сочувствие.
— Вам станет легче, если я скажу, что доктор Уэстерхолл — один из лучших специалистов в своей области? — спросила Элли. — На прошлой неделе он прооперировал одного из детишек моего мужа, а завтра малыша уже выписывают.
Кейт озадаченно уставилась на нее.
— Пол работает в ОИТН — отделении интенсивной терапии новорожденных, — пояснила Элли.
— А, понятно…
Элли посмотрела на трость, но в отличие от большинства людей, которые поспешно отводили взгляды, чтобы не выдать любопытства, осведомилась:
— Как это произошло?
— Несчастный случай, — уклончиво ответила Кейт. Поняв, что Элли ждет продолжения и задает вопросы вовсе не из вежливости, она объяснила: — Я участвовала в Хэмптонских состязаниях по классическому конкуру, и для меня они стали последними. Тогда я была на четвертом месяце беременности. — Кейт глубоко вздохнула. — Шел дождь, манеж раскис. Моя лошадь поскользнулась и врезалась в ограду. Что было потом, я помню плохо. Говорили, что лошадь упала, подмяв меня, и переломала мне кости ноги.
— Удивительно, что у вас не случился выкидыш.
Кейт уже открыла рот, желая объяснить Элли, что в то время ждала другого ребенка, а не Скайлер, но вдруг осеклась. Она и без того сказала слишком много этой незнакомке.
Вместо объяснений Кейт кивнула.
Тревога точила ее. Кейт никак не удавалось избавиться от ощущения, что она знает эту женщину, но вовсе не по больничным воспоминаниям. Это относится совсем к другому времени…
— А у вас есть дети? — любезно осведомилась Кейт, хотя семейное положение собеседницы ничуть не интересовало ее.
На миловидное скуластое лицо Элли легла тень.
— У меня была дочь, — со вздохом отозвалась она, но тут же оживленно добавила: — У нас с Полом будут дети, когда он окончит институт, а я — медицинскую школу, но это случится еще не скоро.
Внезапно Кейт поняла все. Перед ее мысленным взором всплыла пожелтевшая газетная вырезка, спрятанная в библиотеке, между страницами одной из книг, которую редко открывали. Имя, погребенное в глубинах памяти, вспыхнуло в ее мозгу.
Элли! Ту молодую мать тоже звали Элли. Только фамилия звучала иначе и тогда она была не замужем.
«У меня была дочь…»
Господи, возможно ли такое?
«Нет, конечно, нет, — твердила себе Кейт. — Подобные совпадения случаются только в кино и в дешевых романах. Да, сходство есть, несомненно. Но фотография в газете была нечеткой, к тому же ее сделали восемь лет назад. Перепуганная девушка, запечатленная на снимке, вполне могла измениться. И все-таки…»
Кейт вспомнила, как молила Бога простить ей страшный грех — то, что она отняла Скайлер у ее родной матери. Как ей хотелось узнать, что стало с той девушкой!
Глядя на Элли Найтингейл, Кейт ощутила комок в горле и быстро прижала ладонь к нему.
«Прекрати! — велела она себе. — Ты перенервничала, поэтому тебе мерещится невесть что. Только в одном Нью-Йорке найдется несколько сотен молодых женщин по имени Элли!»
И в тот же миг на память Кейт пришла давняя страшная история, неизменно рассказываемая на вечеринках в те годы, когда она оканчивала школу: девушка, оставшаяся дома одна поздно ночью, услышала шум, бросилась запирать все окна и двери и лишь потом узнала, что сбежавший из клиники сумасшедший находится не возле дома, а в одной из комнат.
Неужели она столько лет обманывала себя, надеясь избежать того, от чего нет спасения, от того, что предначертано судьбой?
Охваченная неожиданной, но неудержимой потребностью узнать все, Кейт спросила:
— А что случилось с вашей дочерью? — Она затаила дыхание.