Но тут… Было это или не было? Андрей стоял, облокотившись на капот «газика». Точь-в-точь такой же, как в маршруте: в сапогах, чехол с лопатой-топориком на поясе, в неизменной рваной шляпе.
Он тоже увидел ее, как стояла она на коленях и, опираясь о землю руками, старалась быстрее выбраться из палатки. Увидел и сказал:
— Что же ты, Рита? Ехать так ехать.
На этот голос, спокойный, почти равнодушный, мгновенно обернулся Вершинин-старший. Торопливо поднял с земли шляпу. Подошел к Андрею:
— Ты куда это? Куда собрался, шилишпер?
— В отряд к Свиридовой…
— На каком основании?
— Побывать на лугах. Необходимо для дипломной работы.
— Ты нужен здесь. Понятно?
— Понятно. Съезжу и вернусь.
— Это когда же ты вернешься? Завтра?
— Хотя бы и завтра. Когда прикажешь.
— Машина тебя ждать не будет. Отвезет вот ее — и в ту же минуту обратно!
— Вернусь пешком.
— Вот что, — сказал Вершинин-старший шоферу. — Я тебе запрещаю брать в машину лишних людей. Государственный транспорт не для прогулок. Все!
Андрей пожал плечами, нагнулся, натянул голенище одного сапога, потом другого.
— Ты, Рита, поезжай, а часам к двенадцати ночи и я приду туда… — И поднял с земли свой тощий рюкзак.
У Риты на щеках были слезы, и руки тоже в слезах, она на ходу смахивала их и вытирала пальцы о шаровары. Подошла к машине, поглядела на Вершинина-старшего ликующими глазами:
— Большое спасибо, Константин Владимирович! Мне так хотелось побывать в отряде Свиридовой!
— Садись! — сказал Рите Андрей. Сказал сердито и торопливо.
— Сию минуту, Андрюшенька! — ответила она и тут же почувствовала, что ее «это» — с нею.
Ничего ни страшного, ни обидного она больше не переживала — «это» было выше всего, а Вершинин-старший стал как будто слышащим и говорящим предметом, который никак не мог ее чем-то задеть, сколько бы ни старался.
Увидела Рита и Левушку Реутского — он стоял около своей палатки и обеими руками держал перед глазами очки. Рита взглянула на него и догадалась: Левушка был в избушке пасечника, он что-то знает. Это он сказал Вершинину… Но и Левушка тоже вдруг стал предметом, и он не мог погасить ее ликования. Завтра, еще когда-нибудь она обдумает свою догадку, по, боже мой, какое ей дело до этой догадки сейчас, сию минуту?!
И она взобралась на сиденье «газика», потрепала Андрея по голове, чуть приподняв на нем рваную шляпу.
— Так я жду! Приходи! Жду!
Андрей кивнул, снял ее руку со своей головы, надвинул шляпу и пошел вперед.
Заворчала машина.
Вершинин-старший крикнул:
— Сто-ой!
Машина, дрогнувшая уже всем корпусом, замерла.
Вершинин-младший продолжал идти вперед, а старший повернулся, сделал несколько шагов и сел на пенек рядом с палаткой Реутского.
Рита громко сказала ему:
— Константин Владимирович, я же не успею к Свиридовой засветло!
Вершинин-старший молчал. Молчал и молчал.
И тут в тишине вдруг стали слышны чьи-то тяжелые тревожные шаги. Кто-то спускался к лагерю с горы, по крутой тропинке, из леса на поляну уже выкатывались камушки.
Лопарев появился на лагерной поляне, а все уже смотрели на него, ждали.
На руках у Лопарева была Онежка.
— Вот, — сказал он, тяжело переводя дыхание, весь в поту, а потом еще раз: — Вот!
Вялая ручонка Онежки все еще раскачивалась из стороны в сторону в такт его шагам, хотя он стоял теперь неподвижно. В ее светлые волосы, растрепанные по руке и по плечу Лопарева, пробрался ветерок и пошевелил их. Лоб и глаза у Онежки тоже были закрыты волосами, а губы — бледные и совсем тонкие — плотно сжаты.
— Мешки спальные — в машину! — сказал, глубоко вздохнув, Лопарев.
Все его поняли, но никто не двигался с места.
Раньше других Андрей ворвался в свою палатку, схватил мешки, волоком подтащив их к машине, крикнул Рите:
— Расстилай!
Она расстилала в кузове мешки, подушки, пологи, а потом Лопарев положил Онежку и сказал:
— Поедешь. Женщина как-никак. Понадобишься в дороге!
Рита провела рукой по лицу Онежки, по груди, остановила руку на правом ее боку.
— Неужели здесь? Онежка! Здесь! Неужели — то самое?! Неужели?!
— Сиди! — сказал ей Лопарев. — Держи ей голову на коленях, под спиной — подушку. Вот так! — Потом Лопарев кивнул Вершинину-старшему: — Быстро, Константин Владимирович! Быстро! Устраивать будете в больницу, врача самолетом вызывать!
Вершинин-старший, не говоря ни слова, сел рядом с шофером. Длинное лицо его все больше вытягивалось.