Пробрались враги к островку, по сообщению Карамзина, отыскав брод. Если это на самом деле случилось так, то путь их лежал через «прорву». Иного места, чтобы пешим ходом добраться до безымянного островка, найти здесь невозможно: Вагай — река глубокая. Семен Ремезов на своем рисунке тоже изобразил ордынца, идущего через «прорву» вброд. Кажется, все ясно.
Но вот Г. Ф. Миллер без спора отвергает этот довод. Если согласиться с ним, то можно представить себе такую картину.
В то время, когда лазутчики хана, выдавая себя за бухарцев, ползали в пыли у ног Ермака, возле островка кипела работа. Ордынцы по приказу своего повелителя заканчивали строительство… моста через «прорву». Странное обстоятельство! Кучум вроде бы заранее знал, что дружинники устроят ночлег именно на островке. И в то же время известно, что раскинуть станы казаков вынудила только непогода. Не будь дождя и ветра, они наверняка продолжали бы свой путь.
И еще более странным кажется другое заявление Миллера. Он пишет, что лазутчик Кучума пересек этот мост на лошади. Не слезая, мол, с седел, вслед за ним на остров проникли и остальные ордынцы. Не слишком ли смелые путешествия совершали кучумовичи под самым боком у дружинников?
Думается, что отряд Кучума все-таки выбрал брод и, пользуясь шумом дождя и ветра, а также беспрестанным грохотом грома, незаметно пробрался на остров.
Строгановская летопись гласит, что казаки отдыхали под пологами. Николай Витсен уточняет: в палатках. Палатка Ермака, как это и полагалось, находилась в центре лагеря. На ремезовском рисунке очень красноречиво передана обстановка, которая царила в ту ночь на острове. Спят, тесно прижавшись друг к другу, дружинники. Их пищали сложены одна к другой. Острые пики поставлены в козлы. Неподалеку от брода горит костер. Возле него лежат четверо. Может быть, как раз это и есть часовые?
Легко сняв спавшую охрану, ордынцы без труда проникли к палаткам…
Но известно, что всех дружинников Ермака врагам уничтожить не удалось. Видать, кто-то из казаков в те минуты подал сигнал об опасности. А может, то был предсмертный крик одного из тяжелораненых. Сонные дружинники начали выскакивать из палаток, на ходу обнажая сабли и заряжая пищали.
И началась сеча. Именно настоящая сеча, а не беспорядочное бегство к реке, как сообщают некоторые историки. В «Сборнике» Кирши Данилова так и говорится, что воины Ермака «билися-дралися с татарами время немалое». Во всяком случае, бой продолжался не пять и не десять минут. Достаточно сказать, что в этой свалке, как сообщает Витсен, погибло шестьдесят семь ордынцев. Некоторые из них происходили из знатного рода. Во время боя, например, погиб мурза Булат. Остался лежать на острове и брат жены Кучума, имени которого мы не знаем.
Все это говорит о многом. Как-никак, а отряд Кучума напал на лагерь казаков врасплох. Дружинники, конечно, не сразу поняли, что вокруг происходит. Еще не освободившиеся ото сна, на какое-то время потерявшиеся, они вскоре пришли в себя и сумели организовать оборону.
Как сообщает летописец, атаман, «услышав крики… стал сзывать своих товарищей…». Понятное дело, на зов Ермака тут же ринулись его боевые друзья. Какое-то время дружинники отражали натиски свирепых ордынцев, сгрудившись возле своего могучего атамана. Да и он сам не стоял сложа руки.
Но постепенно ряды русских таяли. Наконец рядом с Ермаком остался один лишь десятник Гаврила Ильин, который, по словам историка А. Круссерова, «чудом избежал ножа». В руках Гаврилы был топор. Отчаянно отбиваясь им от наседавших врагов, он постепенно отступал к берегу, возле которого раскачивались на волнах казачьи коломенки. Ловко орудовал саблей и атаман Ермак. Тяжелая кольчуга — подарок царя — спасала его от ядовитых стрел, увенчанных зазубренными наконечниками.
Историки сообщают нам, что десятник Ильин «бросился в колонтаре из железных блях в воду, нашел брод татарский и исчез». Есть и еще одно сообщение: он, дескать, спасся на струге, достиг Искера и принес страшную весть…
Ермак же в те минуты прорубался к другой коломенке. Но добраться до нее не смог. Что же с ним произошло?
В истории с гибелью Ермака тоже существует немало загадок. Тут единого мнения нет.
В своих дневниках о Сибири участник посольства в Китай в 1719 году англичанин Джон Белл Антермонский рисует нам такую картину. Ермак вроде бы уже находился на струге. Но, увидев на другом судне Кучума, подплыл к нему, «чтобы… сцепиться». И далее: «Тогда захотелось ему (Ермаку) перескочить из своей лодки в другую, но при этом случае упал он в воду и утонул…»