Привез Ремезов кольчугу в шатровую столицу Аблая. Тот обрадовался, как дитя малое. Руки у него затряслись. На подслеповатые глаза навернулись слезы. Взял тайша кольчугу, поцеловал ее и сказал сотнику, что отныне он русским никакого вреда чинить не будет.
В тот день долго проговорил Ремезов с Аблаем. Тогда-то тайша и рассказал Ульяну Моисеевичу о том, как ордынцы издевались над телом русского атамана, да и о том, какие чудеса потом творились на Баишевском погосте.
Ульян Моисеевич слово в слово записал рассказ Аблая, а тот поставил под витиеватым текстом сотника свою печатку. Так-то, мол, оно достовернее…
Передал Ремезов эту бумагу тобольскому воеводе, а копию снял и себе оставил. И хорошо, что так сделал. Новый пожар, случившийся в Тобольске, уничтожил съезжую избу, где среди многих дел хранилась и бумага с калмыцкой печатью. Зато копия ее уцелела. Рассказ Аблая вошел потом в Сибирскую (Ремезовскую) летопись, которую сочинил уже сын сотника — Семен. Поместил он в летописи и рисунки, дополняющие рассказ тайши.
Но на этом история с кольчугой Ермака не заканчивается. Однажды бек Мамет навестил тайшу Аблая. Посидели они на цветастых подушках, попили зеленого чая, и неожиданно у Мамета появилось желание посмотреть на Ермакову кольчугу.
Согласился Аблай, извлек волшебный талисман из укромного места. Мамет посмотрел на доспехи, и рысья шапка приподнялась на его бритой голове. Сказал он Аблаю: «Пусть кровь хлынет из моих глаз, но такого панциря я не видывал. Это не Ермаков».
Может, хитрил бек, а может, хотел за что-то уколоть тайшу, но для того слова Мамета оказались страшнее меча, занесенного над головой. В тот же день из Аблаева улуса в Москву на низкорослых степных скакунах полетели послы. Били они челом русскому царю и просили, чтобы он во всем разобрался и отдал тайше настоящую кольчугу.
В Москве уже давно забыли о чудачествах тайши. Но приезд послов из сибирской степи напомнил об этом и насторожил. Пришлось спешно писать указ «о сыску панциря Кайдаулы мурзы».
Искали кольчугу долго. Искали и не нашли. Но притязания на нее продолжались. В 1670 году кольчугу просил у царя сын Абдулая тайша Чаган. На этот раз в Москве просьбу тайши, кажется, оставили без внимания. Времена уже были другие…
А как же сложилась судьба верхнего панциря Ермака?
Известно, что он из-под Епанчинских юрт был доставлен в Белогорье, где находилось остяцкое святилище. Стоял там идол, вырубленный из толстой лиственницы. Шаманы под дикие песни и пляски, сопровождаемые громом бубнов, бросили кольчугу к уродливым ногам молчаливого идола. Долго лежали доспехи Ермака под открытым небом. Поливали их дожди, осыпали снега. Но однажды кольчуга исчезла. Забрал ее, как потом стало известно, кодский князь Алача. После этого, сообщает Ремезов, доспехи атамана пропали бесследно.
Но вот историк С. В. Бахрушин считает, что Семен Ульянович ошибся. Есть сведения, что когда-то эта кольчуга принадлежала воеводе П. И. Шуйскому. В 1564 году воевода был убит гетманом Радзивиллом. Его тело доставили в Москву. Какое-то время кольчуга Шуйского хранилась в царской казне. Когда же Ермак нанес Кучуму окончательное поражение, захватив его столицу, царь в дар за это и прислал ему доспехи воеводы.
«В 1646 году, — пишет академик С. Б. Бахрушин, — из Березова в Сибирь была направлена карательная экспедиция для усмирения «воровской самояди», кочевавшей близ устьев Оби, самоеды были разбиты, а служилые люди взяли на погроме пансырь, а на том-то пансыре на грудях мишени, на одной вырезан двуглавый орел, а на другой подпись князя Петра Ивановича Шуйского».
После этого панцири были вновь доставлены в Москву. И поныне кольчуга П. И. Шуйского находится в Оружейной палате.
Интересно отметить, что сплетена она из 16 тысяч колец, а вес ее 12 килограммов! В том, что доспехи на самом деле принадлежали воеводе, убеждает круглая медная бляха-мишень, на которой выведена его фамилия.
Но здесь следует сделать небольшое отступление, чтобы рассказать об одном на первый взгляд странном случае.
Несколько лет тому назад тюменский краевед и журналист Юрий Петрович Рябов, будучи в Тобольском музее, увидел медный кружок — своеобразную пуговицу от панциря. Как стало известно, археологи обнаружили ее в 1915 году во время раскопок Искера. На кружке были отлиты слова старорусского письма. Отлиты в четыре строчки. Надпись гласила: «Князя Петра Ивановича Шуйского».