…Признаться, меня все время мучила мысль: не слишком ли оторван Дьяков от внешнего мира, от того динамичного темпа, который характерен для нашего века. Что ни говорите, Темиртау — тупик железнодорожной ветки, до ближайшего крупного города Новокузнецка три часа пути электричкой, зимой никаким другим транспортом не добраться. О театрах и музеях говорить не приходится. А главное — нет научного общения, которое, как мне кажется, кристаллизует мысль.
Мы пьем чай, и, пользуясь тем, что чаепитие располагает к откровенности, напрямик делюсь своими сомнениями.
Собеседник взрывчатого темперамента. Отодвинув стакан, он буквально тащит меня за руку к столу.
— Только что принесли свежую почту, еще не успел разобрать. Вот «Правда», «Известия», «Сельская жизнь», журналы «Природа», «Наука и жизнь». В этом конверте ежедневный бюллетень гидрометцентра, он приходит с опозданием, но выручают радио и телевидение — ни одной сводки не пропускаю. Вот «Юманите» — ее я прочитываю от корки до корки. Люблю Францию…
Замечу в скобках, что юношеская восторженность Камиллом Фламмарионом с возрастом переросла в зрелую осознанную любовь. Дьяков по сей день пользуется трудами выдающегося астронома (на русском и французском языках), до мельчайших подробностей помнит встречу со вдовой покойного на международном конгрессе в Москве. Старшего сына, выпускника Белорусского государственного университета, Анатолий Витальевич и Нина Григорьевна (она техник метеостанции) Дьяковы нарекли Камиллом. С 1932 года Дьяков член Французского астрономического общества, публикуется в журнале «Астрономия», издаваемом в Париже. И — совпадение, конечно, случайное, но все-таки! — экваториальная установка с электромотором слежения приобретена для обсерватории опять-таки в Париже.
— Вы любите Роллана? — неожиданно спрашивает меня собеседник. — Я — очень! «Жана Кристофа» читал в оригинале. А мой любимый писатель Жюль Верн. Читаю-перечитываю и все удивляюсь: какова сила предвидения, а?
Разговор переносится в литературную плоскость, потом как-то незаметно выходит на орбиту международных дел и заканчивается горячим спором о том, откуда возникают в нашем обществе любители легкого обогащения, вроде тех, о которых сообщалось во вчерашнем номере «Правды».
«Перескоки» в разговоре — свойство страстной, увлекающейся натуры. Случайная фраза вызывает ассоциацию-другую, нанизывается образ, и Дьяков весь во власти этого образа.
— Недостаток общения? — возвращается он к первоначальной теме. — За последние полгода выступал с лекциями в Минске, Одессе, сюда приезжала целая делегация ученых познакомиться с моими исследованиями, ваш брат частенько навещает меня — вот этот диван жена так и именует журналистским. Места в гостинице не всегда бывают, здесь и ночуют.
Мои сомнения так до конца и не были развеяны. Но как бы там ни было, в Темиртау я лишний раз убедился в той далеко не новой мысли, что провинциальность отнюдь не географическое понятие. Можно жить в Москве в гордой уверенности, что все сокровища культуры под боком у тебя, и годами не прикасаться к ним, можно в далеком Темиртау жить интересами века. И еще. Уединение располагает к сосредоточенности мысли. Нет бесконечных совещаний, звонков, всей той сутолоки, что отвлекает человека от дела. От главного дела Дьякова — погоды. Многократно выверенные в своей внутренней лаборатории мысли становятся твердым убеждением, которому следуешь всю жизнь. И никакие ветры не свернут человека с пути, будь они солнечные, земные или «административные».
…День сегодня выдался погожий. В чистом небе ясное солнце. Признаться, после поездки в Темиртау я иными глазами смотрю на него. Ясное ли? Скорее загадочное…
Константин Благосклонов
«СУТЬ ПЛОДЫ УМА ОБШИРНОГО…»
Очерк
Еще в древности появилась необходимость упорядочения природопользования. В нашей стране оно известно по крайней мере со времени «Русской правды» Ярослава Мудрого. Однако законы древних утверждали лишь преимущественное право феодалов на добывание тех или иных ценных животных.
В реформах Петра Первого значительное место было уделено многим вопросам охраны природы, причем в общегосударственных интересах. Поразительна широта кругозора царя, в его указах предусмотрена охрана лесов, зверей, птиц и рыбы, водных ресурсов, недр, даже городское озеленение не было забыто. Только проблем охраны почв и воздуха тогда еще не существовало.