Тогда мы сняли скафандры.
Капитан дал нам три дня отдыха, и мы походили на шайку отчаянных сорванцов. Озера звенели от нашего крика. Хорошие проточные озера, цвета синих бериллов. Они были в километре от «Радуги», и мы пробили к ним тропку голыми пятками. Летали на океан, там тоже было неплохо. Но там не погрузишься по плечи, без камня в руках не нырнешь в глубину, не устанешь и не утонешь. Хорошо, но, как говорили в древности, — не тот табак… Озера же были чисты, прохладны — земные высокогорные зеркала, другого названия не придумаешь. Мы плескались в них и орали от удовольствия. Нас поймут космонавты, на годы заключенные в кораблях, обитатели лунных и марсианских поселков. Мы гонялись друг за другом в воде, брызгались, ныряли, играли в пятнашки. И дышали, дышали железным вирусом.
Десять дней мы блаженствовали. За это время и работа на планете продвинулась. Облетели четыре материка Милены, побывали в батискафе на океанском дне. Взяли геологические, биологические, гидрологические пробы и образцы. Главное — жили раскованно, без скафандров, под солнцем и облаками.
Беда нагрянула неожиданно.
Завтракали. Был редкий завтрак, когда вся команда — четырнадцать человек — оказалась в сборе. Накануне из южной полярной области вернулись Сытин и Лазарев и теперь рассказывали о виденном.
— Царство осени, постепенно переходящее в царство зимы, — характеризовал обстановку Сытин.
Один из материков Милены — условно его назвали Южным — подходил к полюсу. Речь шла о границе ледовой зоны.
— А потом сразу — ледники на суше и айсберги в море…
Рассказывал Сытин неинтересно, с паузами, будто выдавливал из себя слова. Поэтому, наверное, слушали его рассеянно. Может быть, рассказчик устал в нелегкой экспедиции, может быть, у слушателей не было настроения, — за бортом «Радуги» начинался серый дождливый день. Так и вел Сытин — от слова к слову. Остальные неторопливо прихлебывали кофе.
Вдруг астронавигатор Кольцов сказал:
— Друзья, мне сегодня приснился странный сон…
Все взгляды остановились на нем. Казалось, случайная фраза навигатора заинтересовала команду.
— Капитан, можно?.. — попросил разрешения Кольцов.
— Вы кончили? — спросил капитан Сытина.
— Да… — ответил тот, неопределенно махнув рукой.
— Говорите, — разрешил капитан Кольцову. Похоже, и капитана заинтересовало, какой же сон приснился навигатору.
— Мне снилось… — воодушевился Кольцов. — Необыкновенный сон, Сергей Петрович! Я все видел настолько ясно, как вижу стол и всех нас!
Навигатор повертел головой, наслаждаясь вниманием, которое ему оказывали капитан и команда «Радуги».
— Я видел, — продолжал он, — что на планету опустился чужой звездолет — странное сочетание конусов и цилиндра. Опустился он плавно, будто на крыльях, хотя ни крыльев, ни стабилизаторов у него не было. Так может приземлиться гравитационный корабль… Опустился он на таких же песчаных дюнах. — Кольцов кивнул на стекла иллюминаторов, где под дождем мокли округлые, уходившие к горизонту холмы. — Могу поспорить на что угодно, что это были холмы Милены и все последующее, что мне приснилось, происходило здесь, на Милене! Из корабля вышли люди, исследователи. Они были без скафандров, и я мог хорошо рассмотреть их. Рост их немного ниже, чем наш, но головы больше, массивнее. И глаза — большие, выпуклые, похожие на стекла подводных очков. На руках по четыре пальца. Это я заметил по тому, как они держали приборы: три пальца снизу и один сверху, в обхват. Назначение приборов, с которыми они вышли из корабля, я могу определить лишь приблизительно, но это было примерно то же, что и у нас в руках, когда мы первый раз вышли из «Радуги». Один из пришельцев, долговязый, повыше других, не сделав и трех шагов, наклонился и взял пробу песка…
Кольцов не замечал, как слушатели, один за другим, оставив кофе, ловили каждое сказанное им слово. В столовой повисла такая тишина, что стало слышно, как снаружи хлещет дождь по стеклам иллюминаторов. Вряд ли Кольцов рассчитывал на такое внимание: люди перестали дышать.
— Раскрылись люки, — продолжал он, — по наклонным пандусам сползло несколько машин…
— Стой! — прервал Кольцова механик Берг. — Мне снился этот же самый сон!..
— И мне, — сказал Тройчев.
— И мне!.. — оживился Сытин.
Кольцов замер на полуслове.
— И мне снился этот же самый сон, — сказал капитан.
— Одна машина была летательная, с прозрачной кабиной, — сказал Берг. — Ее тут же запустили, и трое пришельцев улетели на ней. Отмечу: видимость к кораблю была лучше, вдали все затягивала дымка. Летательный аппарат исчез сразу — растворился в тумане.