— Какая же у Чанинги судьба?
— Да нет у нее теперь никакой судьбы. Кончилась.
— Ладно тебе, — сказал Касьян, сердясь. — «Судьба, кончилась». Думаешь, ты уехал, так и наша заимка кончилась?
Кеха не обиделся.
— Да я ведь к тому, что народ и в наших краях теперь другой стал. Старикам проще было: жили в лесу, молились колесу. Сыты были — и ладно. Все и счастье. Ну как я своего старшего, Мишку, заставлю сейчас в Чанинге жить? Он и телевизоры знает, и про все другое такое. В армии в большом городе служит. Как я его посажу с керосиновой лампой сидеть? Как без друзей-товарищей оставлю? Уйдет ведь он тогда от меня. Я боюсь, что и Беренчая теперь ему будет мало. — Последние слова Кеха сказал тихо, вроде спрашивал у него, у Касьяна, осторожно и боялся его ответа.
— Мало молодых охотников остается в тайге, — говорит Касьян, и Иннокентий понимает, что это и есть ответ.
— Ко мне зайдем. Встреча у нас все ж таки. Поговорить ведь охота. И к Семену успеем, — потянул Иннокентий Касьяна за рукав.
— Мне в контору сперва надо. Насчет Гришки самому узнать. Ехать ведь мне завтра. Надо что-то его бабе говорить.
— Экий ты, недоверчивый, — удивился Кеха. — Сказывал же я тебе…
— Да я пушнину еще хочу сдать. Узнаю, примут ли седни.
— Это другое дело.
Промхозовская контора стоит на пригорке, почти у самого леса. Сторонний человек, не скажи ему, так и не догадается, что это контора: маленький домишко в три окна. Да и ни к чему большой дом: главная контора промхоза в районе, а здесь приемный пункт пушнины. Правда, в этом домишке свой начальник есть — управляющий отделением.
Ни крыльца, ни сеней у конторы нет. Дверь прямо на улицу. Когда дверь открывается, в избушку врываются клубы морозного воздуха и тают около раскаленной железной печки.
В конторе было на удивление пусто. Лишь грелся у печки незнакомый по обличью нездешний человек, да за низкой перегородкой сидела на полу пожилая женщина, собирала в связки беличьи шкурки.
— Где начальство, Надея? — спросил Иннокентий.
— Тьфу ты, — чертыхнулась женщина. — Теперь ты меня со счету сбил. И так памяти нисколько уже нет, а тут еще над ухом ревут. Откуда мне знать, где управляющий? Дома скорее. Вон человек его ждет. Говорю ему: иди прямо домой — стесняется.
Касьян оглядел незнакомца, прикинул: молодой еще. На худощавом бледном лице щегольские усики. Бороду бреет, а на щеках узкой полоской оставляет. На ногах войлочные ботинки.
Незнакомец тоже без стеснения рассматривал охотников. Особенно долго задержал взгляд на олочах, обуви, горожанам совсем неизвестной.
— Студент, поди? На практику охотоведом приехал? — спросил Касьян.
Парень вроде ждал вопроса, отвечал с готовностью:
— Жить приехал. Вообще хочу здесь жить.
— А делать чего будешь? — у Иннокентия свой интерес. — Может, в школе хочешь работать или в клубе?
— Охотиться хочу.
Иннокентий оживился:
— Да сезон-то кончается. Раньше бы, осенью надо к нам. Припоздал ты.
— Знаю, — соглашается парень. — Только так уж получилось. Потом, собак у меня еще нет. А сейчас щенят у кого-нибудь куплю, а может, и взрослую собаку найду.
— Хорошую не продадут. Только по случаю.
— Да мне для начала хоть бы такую, которая лаяла, — рассмеялся парень.
— Значит, в охотники решил определиться? — Иннокентий подтащил к печке табуретку. — Может, у тебя для города специальности нет?
— Почему нет? — обиделся парень. — Мне уже скоро тридцать. В типографии печатником работал.
— Один приехал, без семьи? — не отставал Кеха.
— Один пока. Отцу до пенсии год остался. Пойдет на пенсию — ко мне переедет. Отец у меня лес любит…
— Женат?
— Нет еще.
— Ты этого пока не говори никому, — засмеялся Касьян. — Здешние девки проходу не дадут. Женихов в Беренчае мало.
Парень оказался разговорчивым. Сам расспрашивал о здешней охоте, о рыбалке, о деревне. Интересовался, у кого можно остановиться на квартире.
— Ха, квартира, — удивился Иннокентий. — К любому заходи, потом выберешь хозяев по характеру. Я дом дострою, ко мне можешь приходить.
— По-доброму, и мне надо дом строить.
— Дело, — соглашается Иннокентий.
За стеной проскрипели шаги. Глухо стукнула промороженная, в белых прожилках инея дверь. На пороге — моложавый, легкий мужик в меховой куртке, в высоких оленьих унтах.
— Управляющий, — шепнул приезжему парню Иннокентий.
— Здравствуйте, — поздоровался управляющий с приезжим. — Здравствуй, Касьян. С тобой, Иннокентий, мы виделись. Ты, Касьян, поди, пушнину принес сдавать? Так приемщик сейчас будет.