Наконец утром на шестой день морской бог Ньярд сжалился и послал им долгожданный северо-западный ветер. Он крепчал с каждой минутой, и на драккарах радостно закричали:
— Ветер! Ветер! Пора в путь!
Туре Хунд поспешно выбрался из шатра и стал на носу драккара, подставив ветру заспанное лицо. Посмотрел на небо, где появились темные рваные облака, обернулся к корме, и на корабле загремел его властный голос:
— Поставить мачту! Поднять парус! Весла — на воду!
Викинги всполошились. Мачта вонзила в низкое облачное небо свой шпиль, и на нем гордо затрепетал флаг Хунда. Взметнулся и тотчас наполнился ветром полосатый парус — огромный, испытанный на прочность не в одном походе. Якоря были подняты. Повеселевшие рулевые взялись за правило. Гребцы взмахнули веслами, и судно, накренясь под ударами ветра, стало выходить из бухты.
Теперь они из бездельников снова превратились в мореплавателей, отважных и смелых, находчивых и дерзких купцов и разбойников. Снова легла перед ними на волнах вековая тропа викингов. Теперь они оправдывали свое имя, означавшее принадлежность к морскому труду: «вик» — вертеть, «инг» — весло.
Тяжелые и длинные весла, вытесанные из сухостойной мелкослойной ели, слаженно погружались в волны. Соленые брызги летели через борта на одежду и лица викингов. Сердца их снова горели отвагой и жаждой приключений.
Туре Хунд стал рядом с кормчим и выверил курс по деревянному кресту — компасу древних мореходов. Положив крест на возвышение, сколоченное из досок, Туре повернул его верхним концом на тускло блестевшее среди облаков солнце. Драккар взял курс на юго-восток.
Гребцы дружно поднимали и опускали весла. Шум взволновавшегося моря мешался с громом ликующих голосов, затянувших хвалебную вису Попутному Ветру:
Ньярд — бог мореплавания, охоты и богатства — снова поселился на их корабле, устав от многодневных скитаний по океану. Ньярд принес попутный ветер, и викинги стали слагать новую песнь в честь древнего бога скандинавов.
Трое суток плыли они по гремящим просторам холодного моря. Гребцы сменялись на веслах каждые два часа. Ночами, чтобы корабли не утеряли друг друга из виду, викинги жгли на кормах факелы. Жир шипел и потрескивал, роняя в воду золотые капли.
Они достигли крайнего северо-восточного мыса Колы, получившего позже название Святой Нос, преодолев расстояние около трехсот пятидесяти миль. Здесь викинги снова стали на якоря, чтобы выждать ветер и затем повернуть на полдень, в горло моря Ган-Вик — Белого моря, к берегам Биармии — страны звероловов, лесных людей.
СЕРЕБРЯНАЯ НОЧЬ
Чутко спит лес. Мягкой болотистой тропой среди елей неслышно крадется охотник. У него легкая поступь, и ветки уступают ему путь. Это идет старый Вейкко.
Много ног ходило по этой тропе. Жители Ой-Ял шли к матери — Богине Вод Иомале просить у нее счастья, милостей, исцеления от болезней и уродства. Девушки поверяли Богине Вод свои сердечные тайны.
Давным-давно, когда растаял снег, земля согрелась и бог солнца Ораул посеял семена деревьев и трав, Иомала создала биармов из светлой воды рек, озер и ручьев. Она населила леса птицами, чтобы было кому попадать в силки, оленями и лосями, чтобы люди получали одежду и пищу, и волками, чтобы охотники были зоркими и меткими. Она развела в реках и озерах рыб, чтобы биармы учились плавать в кожаных лодках и вязать сети.
Иомала хотела, чтобы леса не были пустынными и на земле в светлых жилах горячей кровью билась жизнь, чтобы племя биармов росло и приумножалось.
И как знак глубокой благодарности великой Иомале биармы надели ей на шею массивную золотую цепь-ожерелье и положили на колени чашу с дарами.
Ожерелье свешивалось на грудь статуи. Оно олицетворяло все блага, щедро отпущенные Иомалой своему народу: широким кольцом опоясавшие Ой-Ял рыбные реки и озера, дремучие боры, где водилось немало всякого зверья, высокие травы, целебные коренья и цветы и выплавленные на небесном огне тихие ласковые зори: утренние — на восходе Ораула, вечерние — на его закате.