— Мои руки умеют еще не такое делать, — отозвался Рейе. — Хватит этого кубка за твою красную тряпку?
— Эге! — сказал Хунд. — Как видно, эта черноглазая — твоя невеста! Кубок хорош, но работа грубовата. Наверное, у тебя нет подходящего инструмента? Накидка все-таки стоит дороже.
Рейе хотел было достать еще один кубок, но Лунд удержала его. Она развязала другой мешок и выбросила на прилавок белого песца.
— Этого тебе хватит. Давай накидку!
Туре Хунд взял шкурку и с поклоном вручил девушке покупку.
— Эй, парень! Есть у тебя еще такие кубки? — крикнул Рейе викинг Карле. — Подойди сюда!
Рейе пошел на зов. Туре Хунд посмотрел вслед девушке. Лицо его стало озабоченным. Он бросил толмачу монету. Тот схватил ее на лету и пошел к Карле.
Молодой охотник продал оставшиеся кубки братьям Карле и Гунстейну за двадцать железных наконечников для стрел. Теперь ему не страшно встретиться на охоте ни с волком, ни с рысью.
Он вспомнил о молодом викинге, который продал ему утром налобник для Лунд, и пошел к нему. Асмунд стоял на том же месте. Как видно, его скромные товары — ожерелье из бронзовых монет, несколько амулетов и медные ножные браслеты — не пользовались спросом, и Асмунд больше смотрел, как торгуют другие. Рейе подошел к викингу, попросил у Лунд шкурку песца и подал Асмунду. Тот, любуясь пушистым, белым как снег мехом, рассматривал шкурку. Толмач был тут как тут. Он что-то быстро проговорил викингу. Асмунд кивнул и спросил Рейе:
— Что ты хочешь за шкурку? Она мне нравится.
Лунд с любопытством смотрела на рослого иноземца с добродушным лицом. Рейе пошептался с Лунд и сказал Асмунду:
— Ты, как видно, не богат. Но у тебя, наверное, есть невеста? Отвези ей эту шкурку. Мы дарим тебе песца.
Асмунд покраснел и не сразу нашелся, что ответить. Он поблагодарил биармов и достал из мешка тонкий серебряный ручной браслет в виде змейки с раскрытым ртом. Изо рта высовывалось острое жало.
Асмунд протянул руку к Лунд, и она тоже протянула ему свою руку. Викинг надел на запястье девушки браслет и сказал:
— Это вам подарок от меня и моей Гриды.
Браслет стоил дороже песца, но Асмунд отказался от второй шкурки, которую ему предложили биармы. Он радушно пожал руку Рейе, и на этом они расстались.
После полудня подул северный ветер. На небе появились косматые облака. Но торг шел своим чередом. Из лесу выходили все новые и новые продавцы мехов, и на чашечках веселее позванивало золото и серебро. В разгар торга на тропе, ведущей в Ой-Ял, появились трое мужчин, по обличью непохожие на биармов. Впереди рослый, угрюмого вида русобородый человек в кафтане из домотканого сукна, в высоких кожаных сапогах. Из-под распахнутого кафтана виднелась синяя холщовая рубаха, перехваченная кожаным поясом. На поясе висел охотничий нож с костяной рукояткой, с другой стороны за ремень заткнута шкурка соболя. Голова перевязана чистым полотном.
За ним шли два молодых парня в таких же серых кафтанах, с мечами в ножнах. Парни были высоки, широкоплечи и светлоглазы.
Это были Владимирко и два его товарища — Василько и Булат. Владимирко осматривал торжище и, по-видимому, искал кого-то в толпе. Наконец он заметил из-за спин биармов алый плащ Туре Хунда и направился к нему. Хунд тоже приметил ватажников. Смутная тревога не покидала его с того мгновения, как только Владимирко вышел из леса. Владимирко подошел вплотную к прилавку. Тяжелый взгляд ватажного старосты встретился с бегающим взглядом Туре Хунда — Собаки. Владимирко вытащил из-за пояса шкурку соболя и молча бросил ее на прилавок перед Хундом. Туре взял шкурку и стал оценивать ее, не сводя глаз с Владимирка и еще не понимая, чего от него хочет этот угрюмый мужик.
Толмач перевел Владимирку вопрос Туре — Собаки:
— Сколько стоит этот соболь?
Владимирко, помедлив, сказал громко, на весь торг, так, что его услышали многие биармы и викинги:
— Двадцать три жизни!
Туре — Собака нахмурился, в глазах его забегали злые огоньки:
— Я не понимаю тебя, купец!
— Двадцать три моих товарища, которых ты потопил в море.
Туре — Собака вспомнил ветреный вечер в море Ган-Вик у мыса Варгав, три поморские ладьи, шедшие курсом на полуночь. Вспомнил, как он приказал направить драккары наперерез ладьям. Ему почудилось, что он слышит крики поморов, свист стрел, гулкие удары глиняных ядер о борта ладей: викинги забросали поморов ядрами из пращей. Две ладьи, подмятые форштевнями драккаров, ушли ко дну, третья спаслась бегством… Хунд прекрасно это помнил. Однако он, не теряя самообладания, отрывисто бросил: