УНТАМО И КАЛЕРВО
Матушка моя родная
много курочек растила,
лебедят большую стаю.
Усадила кур на жерди,
лебедей к реке пустила.
Прилетел внезапно ястреб,
налетел крылатый сокол,
прилетел, развеял стаю,
разбросал всех птиц крылатый.
Одного унес в Россию,
в Карьялу унес другого,
третьего оставил дома
батюшке на злое горе,
матушке на муки-слезы.
Тот, что брошен был в Россию,
превратился он в торговца,
тот, что в Карьялу заброшен,
в Калеву-героя вырос,
тот, что был оставлен дома,
из того поднялся Унто.
Калерво овес посеял
за дворами дома Унто,
Унтамо овца дурная
съела Калервы посевы.
Калервы собака злая
сожрала овечку Унто.
Унтамо стал угрожать
Калерво — родному брату.
Унтамо войну затеял,
пальцы рук он в драку бросил,
пальцы ног отправил в битву,
в бой метнул свои ладони,
Калервы весь род угробил.
Сын у Калервы остался,
сирота, качаться в люльке,
колыхаться в колыбели.
Мальчика куда девать нам?
Где найти ему погибель?
Бросим в полымя мальчонку,
тыщу привезем саней,
тридцать привезем возов,
сто охапок дров смолистых,
пней смолистых тридцать дровен,
чтобы сжечь того мальчишку.
Бросили мальчишку в пламя,
только он в огне не умер,
дым густой над ним поднялся,
опустился мрак кромешный.
Не горит в огне мальчишка.
Он сидит посередине,
кочергу в ручонке держит,
беды от огня считает,
злые пламени деянья.
Паренька куда девать нам?
Где найти ему погибель?
Положили его в бочку,
отнесли на волны моря,
уходя, не обернулись.
Пять недель-и шесть проходит,
посылают слуг на берег.
Нет, не умер в бочке мальчик,
не погиб парнишка в море.
Ловит он морскую рыбу,
окуней морских гоняет,
удочка в руках из меди,
леска на уде из шелка.
Паренька куда девать нам?
Где найти ему погибель?
Виселица ждет мальчишку.
Нет, повешенный не умер,
— на столбе рисует что-то.
Паренька куда девать нам?
Где найти ему погибель?
В пастухи отдали парня,
к кузнецу, хозяйке в слуги.
Кузнеца того хозяйка
испекла из камня хлебец,
из скалы соорудила,
сверху положила масла,
снизу обложила салом.
Посмотрел пастух на солнце:
час подходит подкрепиться,
худородному поесть.
Вытащил свой нож из ножен,
полоснул ножом по камню,
по скале ударил сталью.
«Ох, замшелая блудница!
Плачу о ноже отцовском —
станешь плакать по коровам,
по Белянке причитать,
по Чернушке горевать».
Сделал рог из кости Лауко,
из ноги Чернушки — дудку,
горн из Торстики хребтины.
По болоту шел, трубя,
по борам шагал, играя.
Дунул раз — сыграл красиво,
во второй раз — покрасивей.
Наиграл в прогон волков,
наиграл в загон медведей.
Тут кователя хозяйка
понесла воды коровам,
понесла телятам пойло:
волки там в большом прогоне,
там в большом хлеву медведи.
Тут кователя хозяйка
подоить коров присела,
начала доить корову —
впился волк в бедро хозяйке,
ухватил медведь за икры.