Воины смотрят неприветливо, они знают, кто он такой. Не раз и не два Одиссей и другие цари водворяли порядок, карая наиболее горластых из них. Ведь как бы ни был Одиссей против этого похода, но раз уж пришел, надо уйти отсюда с кораблями, перегруженными добычей. Иначе к чему это все? Впрочем, у него осталось еще одно дельце. Он усмехнулся хищно и откинул полог шатра, где сидел Агамемнон, Нестор, Аякс Великий, Аякс Малый, Менелай и многие другие из ахейских царей.
— Ну что? — хмуро спросил Агамемнон.
— Не хочет, — развел руками Одиссей, прямо как Патрокл недавно.
— Плохо дело, — произнес Нестор, седой старец, который, тем не менее, в отваге не уступал молодым. — У него две с лишним сотни человек. И среди них ни одного раненого. Наши воины смотрят на них и удивляются. Почему это мирмидоняне вместо того, чтобы вместе со всеми у стен Трои головы класть, баб на Лесбосе воруют, побережье грабят и баранину жрут? Мои мужи очень недовольны. Так и до бунта недалеко.
— И его отряд нам бы ой как пригодился, — прогудел больший из присутствующих здесь Аяксов. — Братец мой двоюродный боец знатный. Он один десятка стоит.
— Что вы предлагаете? — насупился Агамемнон, который побагровел и задышал часто, словно вепрь перед тем, как взять разгон в сторону охотника.
— Мириться надо, — веско сказал Нестор. — Не дело это. Отдай ты ему Брисеиду. И дары за обиду пообещай.
— Верну, — махнул рукой Агамемнон, видя, что остальные поддерживают самого разумного из них. Да он и сам понимал, что сделал глупость, но смирить гордыню не мог долго.
— Я ему подарки богатые пришлю, — сказал ванакс. — Могу еще дочь свою в жены дать. Любую, какую захочет. Воины и впрямь волком смотрят. Того и гляди разбегутся.
— Я поговорю с Фениксом, воспитателем Ахиллеса, — задумчиво произнес Нестор, поглаживая серебристую бороду. — Я с ним знаком не один год. Он весьма разумный муж.
— Воины хотят домой, — пряча глаза, произнес Диомед. — Говорят, царь в Микенах другой теперь. А раз так, то за что они воюют?
— Они воюют за добычу! — прорычал Агамемнон, который понимал, что новой добычи больше нет, а взять город никак не выходит.
— Надо с этим заканчивать, — веско обронил Одиссей. — Нужно сделать две вещи, царственные. Первая: мы попробуем уговорить Ахиллеса. И вторая: я слышал от купцов рассказ, как Эней взял крепость Наксоса. То ли у него есть деревянный конь, который перешагнул через стену, то ли баран с бронзовым лбом, который разбил ворота. Я долго думал, что это все вранье, а вот сегодня ночью не мог уснуть до самого утра. Я, кажется, понял…
Вечер упал на лагерь ахейцев, принеся ночной холод и заставляя воинов кутаться в тряпки и покрывала. Все же осень вступала в свои права, и зябко становилось по утрам, когда пальцы ног сводило ледяной судорогой. Два царя шли к шатру Ахиллеса, щурясь от яркого света костров. Они несли тяжелые корзины. И они приготовили нужные слова.
— Заходите! — приветливо махнул рукой вождь мирмидонян, когда в его шатер вошли Аякс и Одиссей, нагруженные едой. — Автомедонт, займись, — кивнул Ахиллес своему возничему, который сидел тут же, рядом с Патроклом, Фениксом и Неоптолемом, его сыном.
У гостей приняли мясо и вино, разложив все на столе. Ахиллес, раздувая ноздри от удовольствия, взял полосу жирной свинины, вырезанную с хребта, и покромсал ее на крупные куски. Возница нанизал мясо на вертел, посолил и поставил на очаг, разбросав угли палкой. Патрокл же взял кратер и вылил туда кувшин вина.
— Ты воды много не лей! — зыркнул на него Ахиллес. — Мне эти микенские штучки не очень-то и нравятся. Только хорошее вино портят.
— Ладно, — кивнул Патрокл, разбавив вино совсем немного.
— Лепешек свежих бабы с Лесбоса испекли, — похвалился Феникс, выложив на стол целую стопку. — Выпьем?
— Выпьем, — кивнули цари, плеснули на пол, принеся жертву богам, и первый кубок с гулом провалился в их бездонные глотки. Они поначалу побеседуют о том о сем, не переходя к делу, ради которого пришли. Лишь тогда прилично благородным мужам говорить о важном, когда сытость накроет приятным теплом члены, а голова зашумит в легкой хмельной дымке.
— Царь Агамемнон Брисеиду тебе вернет, брат, — сказал Аякс, разрывая брызжущее соком мясо крупными и желтыми, как у лошади, зубами. — Еще золота даст, треножники бронзовые и упряжку коней. А как вернемся, родственником твоим готов стать. Любую его дочь бери за себя.