— Правда? — Креуса всхлипнула и подошла, жадно ловя мой взгляд налитыми слезами глазами. — Я так боюсь, что не мила тебе такая… Ноги совсем отекли, как две колоды стали…
— Только ты мне мила, — я прижал ее к себе и погладил по голове, словно маленькую девочку. — Тебя мне никто не заменит.
Все! Достаточно. Для этого времени выполнен абсолютный максимум. Продолжать не нужно, иначе будет перебор. Я и так покорил немыслимые высоты куртуазности, совершенно незнакомые здесь. В наших местах шлепок по заднице означает не просто проявление симпатии, но и даже некоторый восторг. Здесь любовь в знатных семьях почти не встречается, ее заменяют общие интересы.
А ведь в ней многое от матери, Гекубы, — вдруг отметил я. — Что-то появилось неуловимое. Она пыталась хитрить со мной, а теперь сидит совершенно растерянная, как будто я нарушил какие-то ее планы. А сейчас это мимолетное сходство исчезло совершенно.
— Отец! — к столовую вихрем ворвался Ил, которому стукнуло два года. Он довольно бойко лопотал на той дикой смеси языков, что была тут в ходу. — Ма сказала, ты мне подарки привез!
— Привез, — сказал я, сажая его на колени. — Бронзовый кинжал привез.
— Ух ты! — заявил пухлощекий малыш, который еще пять лет будет жить на женской половине. — Дай!
— Мы с мамой поговорим, — я спустил его с колен. — А потом я тебе принесу кинжал. Обещаю. Иди, с бабулей поболтай.
Сын убежал, оглашая дворец топотом и счастливыми воплями, а Креуса села рядом, подперев щеку рукой, и заботливо подложила мне кусок пирога с инжиром. Вкусно! Я ведь отвык от таких изысков, неделями питаясь кашей из ячменя.
— Ты привез на остров целую прорву народа, муж мой, — сказала Креуса, которая совершенно успокоилась и перешла к делам. — Одних жен моих братьев полтора десятка душ, и с ними целая свора детей. А еще заложники с Лесбоса и Лемноса. Мне негде их разместить. Андромаха, вдова Гектора, ругается почем зря. Говорит, лучше бы в хлев какой-нибудь ее отправили. И жены Полидора, Ликаона и Деифоба тоже с ней заодно. Они требуют встречи с тобой, а еще требуют, чтобы ты стал их защитником. А уж матушка как ругается… Я не знаю, что делать.
— В смысле, защитником? — я поперхнулся вином, и Креусе пришлось похлопать меня по спине. Я откашлялся и уточнил. — Жениться на них? Ты ведь сейчас не серьезно?
— Таков обычай, — развела руками жена. — Их мужья погибли, и теперь ты старший в роду троянских царей. Они в своем праве.
— Да ни за что! — я даже вздрогнул, представляя себе жизнь в этом скопище подколодных змеюк. — Андромаха мне в матери годится! Чуть успокоится море, отправим их на Милос, там пустует целый дворец. Вот в нем пусть и живут.
— Им это не понравится, — прыснула в кулак совершенно счастливая Креуса. — А матушке особенно. Там ведь тоска.
— Ничего! — поднял я перед собой ладонь. — И их научу в карты играть. Не заметят, как старость придет. Подумай пока, за кого племянниц твоих отдадим.
— Девушек-то мы замуж пристроим, а вот сыновья моих братьев? — остро взглянула на меня Креуса. — С ними что будешь делать?
— Останутся с матерями, — ответил я. — А после семи лет перевезем сюда. Будут учиться.
— Хорошо, — рассеянно кивнула Креуса, которая явно несогласна, но почему-то молчит, не спеша знакомить меня со своими мыслями. Она помолчала еще, а потом несмело взглянула на меня. — Можно я приду ночью? Мне было так одиноко все эти месяцы…
— Конечно, — ответил я. — Я же тебе сказал, только ты мила мне. Больше никто.
Нет, тут точно что-то нечисто. Моя жена выглядит задумчивой и растерянной, а между ее бровей залегла тоненькая складка. Тут что-то случилось, и я пока что не могу понять, что именно. Ладно, потом разберусь. Или не стану разбираться и забуду, завертевшись в вихре повседневных забот. После возвращения из Трои я сделал один очень важный вывод. Гарем — это зло. Действующий фараон Рамзес третий, правитель куда более дельный, чем его тезка за номером два, не даст соврать. Он и вовсе не пережил склок своих жен. Мне такого точно не нужно. Креуса — не тот человек, чтобы воткнуть нож мне в спину, а вот Феано… Насчет нее я совсем не уверен. Эта баба грудью проложит себе дорогу в светлое будущее, бестрепетно пройдя по чужим костям. Я подробно расспросил Калхаса о пророчестве, которое стоило жизни царевне Ифигении. Ну что тут скажешь? Девушка продемонстрировала высокий класс!
А ведь я знаю, что с ней делать! — меня вдруг осенила идея. Я повернулся к Креусе и спросил.