Норт особо не глядел по сторонам, он выискивал просвет между машинами и жал на педали.
«Сюда!»
Он ринулся вперед, уворачиваясь от грузовика, и рухнул прямо на капот серебристого новенького седана «крайслер-себринг».
Обернувшись, Норт сердито взглянул сквозь ветровое стекло на водителя. За рулем сидела испуганная женщина с длинными золотистыми волосами, в модных солнцезащитных очках. Оставив попытку свернуть на Восемьдесят первую улицу, женщина смотрела на Норта.
Детектив спрыгнул с капота машины и устало поднял велосипед.
«Где же лошадь?»
Приподнявшись на педалях, полицейский завертел головой во все стороны.
«Там!»
Для чего Ген пробирается именно в ту часть города? Куда он скачет? Может, он живет в Вест-сайде? Может, он доктор или адвокат? Или кто-то в этом роде?
«Куда он двинется теперь?»
Ген тряхнул поводьями, направляя коня к югу, на авеню Колумба.
«На юг? Что ему нужно на юге города?»
Адская Кухня
На туристических картах этот район назывался Клинтоном, но обитатели прекрасно знали, что сердце его – Адская Кухня.
Норт изо всех сил крутил педали. Раскаленный, удушающий воздух обжигал кожу. Но как Норт ни старался, пролетая квартал за кварталом, расстояние между ним и преступником не сокращалось. Ген скакал очень быстро. Машин на улице было слишком много. Детективу уже казалось, что он всю свою жизнь гонится за этим человеком.
Ген обернулся через плечо, будто знал, что Норт не отстает, и ударил лошадь пятками.
Улицы дышали покоем, воспетым писателями и художниками прежнего Ист-Виллиджа. Но Норт, как любой коп, знал: стоит поскрести блестящую поверхность, как проявится черная сердцевина. В первозданном виде. Между красивыми домами – подкрашенными и подновленными скотобойнями и мыловарнями семнадцатого столетия – ютились крохотные продуктовые лавки и ресторанчики. Это была пороховая бочка, в которой смешались амбиции белых и нищета цветных.
И, судя по всему, Ген отлично знал этот район. Его конь прыжком влетел в боковой проулок, снеся перегородку небольшой парковочной площадки.
Норт пролетел через маленькую калитку в ограде и понесся по переулку. Он выкатил на следующую улицу, известную тем, что сюда когда-то перекочевал центр порноиндустрии.
Если и есть в этом городе место, представляющее истинную его суть, так это Адская Кухня. Его попытались приукрасить, сделать похожим на мультфильмы Диснея. Да, потрудились на славу. Но как бы ни пыталось чудовище рядиться в дешевый костюм Микки-Мауса, фальшивая улыбка изобличала его сущность. Под карнавальным костюмом скрывался тот же самый демон. Он точил когти и ждал своего часа. А может, создавал свой портрет. Например, Гена.
По тротуару бродили мрачные личности, а с другого конца улицы доносились вопли и шум – жители района спешили убраться подальше от безумца верхом на взбесившейся лошади.
В нескольких кварталах отсюда находился Линкольнский туннель, ведущий в сторону Нью-Джерси. Если Ген решил выбраться из города, то наверняка направлялся прямо туда. В Манхэттене всадник сразу привлекает внимание. Но, с другой стороны, он легко мог выбрать любой другой маршрут. Может, Ген просто не знает города?
Внезапно из-за угла вынырнули две полицейские машины, завывая сиренами и сверкая сигнальными огнями. Ген натянул поводья и поднял коня на дыбы.
Не обращая внимания на призывы патрульных остановиться, преступник развернул лошадь и, ударив ее пятками, поскакал обратно, навстречу Норту. Их взгляды встретились.
Двое мужчин неслись навстречу друг другу с противоположных концов улицы.
«Сейчас или никогда!»
Сердце Норта бешено заколотилось.
«Я его поймаю».
Детектив выбился из сил, его легкие раздувались, как кузнечные меха. Ген потянулся за своей сумкой.
«Он хочет достать меч! Ну же, вперед!»
Конь мотнул головой и запрядал ушами: животному надоело носиться по улицам галопом. Копыта поскользнулись на асфальте. Ген припал к шее коня, отведя руку с мечом назад, для удара.
Норт разогнал велосипед посильнее, а потом прыгнул прямо на всадника. Сплетясь в один клубок, противники не удержались на спине животного и тяжело рухнули на землю.
Конь понесся дальше по улице, а рядом затормозили две патрульные машины.
Норт нанес удар первым. Так сильно сжав кулак, что онемели пальцы, он ударил Гена в лицо. Раздался громкий хруст костей.
Рука Гена, в которой он держал бронзовый меч, бессильно обмякла. Норт тут же воспользовался этим и принялся колотить кулаком по запястью врага, пока тот не выронил оружие.
Норт отбросил меч ударом ноги. Древний клинок зазвенел по асфальту, а Норт потянулся за пистолетом. Но Ген оказался быстрее. Он выхватил из заплечной сумки какой-то металлический предмет, опасно блеснувший на солнце, и всадил его в бедро Норта.
Детектив закричал от боли и зажмурился, под веками вспыхнули белые круги.
Ген столкнул противника на землю и вскочил. К нему бросились из машин патрульные, на ходу вытаскивая пистолеты.
Норт оправился от удара и достал свой «глок». Но Ген снова опередил его. Не раздумывая, он пнул детектива по руке и выбил пистолет, а сам проскочил между машинами. Оказавшись вне досягаемости полицейских, он завертел головой, лихорадочно отыскивая путь к отступлению. И нашел: всего в нескольких ярдах от дороги виднелся пустой замусоренный проулок. Туда и метнулся преступник.
Норт поднялся и заковылял следом, стараясь не обращать внимания на острую боль в бедре.
Когда Ген уже поворачивал за угол дома, над его головой полетели каменные крошки: один из полицейских выстрелил, но промахнулся. Прохожие в панике бросились кто куда.
Норт гнался за преступником, с трудом протискиваясь сквозь обезумевшую толпу. И чем сильнее он рвался вперед, тем хуже ему становилось: перед глазами клубились черные тучи, а в ушах раскатисто зарокотал гром. Опьяненный одним желанием – догнать и схватить негодяя,– детектив не думал, что может ждать его за углом. Если Гену хочется, чтоб его настигли,– что ж, Норт с радостью окажет ему такую услугу.
Темная муть, застилавшая взор, задрожала и пришла в движение. Оглушающий кровожадный рев какофонией бился в ушах. Перед глазами метались неясные смутные образы, окончательно путая чувства и ощущения. Кровь гулко пульсировала в жилах, эхом повторяя каждый удар разрывающегося сердца.
Норт забежал за угол и увидел, что Ген безнадежно пытается вскарабкаться по груде мусорных мешков, набитых тряпками и тухлыми отбросами. Проулок заканчивался тупиком. А единственный путь к свободе преграждала гора вонючих мешков, сваленных у стены.
– Стоять!
Ген взобрался на следующий мешок. Непрочный пластик лопнул, сбрасывая незадачливого беглеца вместе с лавиной мусора прямо к ногам Норта. По мостовой покатились маленькие черные керамические пепельницы, облепленные окаменевшим пеплом. После запрета на курение в городе эта деталь интерьера превратилась в бесполезное украшение.
Норт схватил одну из пепельниц, словно метательный диск.
Ген презрительно уставился на преследователя.
– Я – проклятие Сатаны!
Чего он ждал в ответ? Да и что мог ответить Норт, если все, что он видел сейчас,– это стоящий перед ним огромный бронзовый бык. Горячее дыхание вырывалось из ноздрей, а на морде явственно проступало выражение неприкрытой ненависти?
Норт растерянно смотрел на быка и думал, что сходит с ума. Поэтому даже не тронулся с места, когда Бык угрожающе опустил рогатую голову.
– Вы имеете право хранить молчание.
Бык взрыл копытом землю.
– Вы имеете право на адвоката.
Бык шагнул навстречу.
– Стоять на месте!
Но Бык продолжал надвигаться.
Норт отступил и отвел в сторону руку с пепельницей, не вполне осознавая, что делает. Он крутнулся на пятках, как древний атлет, и метнул свое орудие в наступающего врага.
Керамическая пепельница попала Быку в лоб над правым глазом и разлетелась пыльными осколками. Потная шерсть на лбу зверя потемнела от крови, но Бык все равно ринулся в атаку, намереваясь проткнуть рогом левое плечо детектива.