— Между людьми и протами непреодолимая граница, — отозвался Дэвид, а Чип добавил:
— Да ты говори, что там за угроза? Только покороче можно? Что от нас хотите, только кроме показаний в суде.
— Вы знаете протосса по имени Кент Северин?
— Он мой дальний родственник, — ответил Рэндэл, — я его в молодости хорошо знал. Когда я вернулся из армии, мы долгое время были хорошими друзьями, да и сейчас дружим.
— Кент хорошо знает о готовящейся войне в Анголе, а может и сам примет в ней участие. У протоссов, вы наверное сами знаете, есть несколько организаций, подобных РипП, которые за объединение против людей. Так вот некоторые из них объединились, и даже известно, что они готовят какую-то операцию, которая приведёт к немедленной войне, такой, что люди первыми объявят её протоссам.
— У вас такие достоверные факты, — улыбаясь сказал Рэндэл, — может быть, вы из своих источников и без нас узнаете все подробности и всё решите. Для чего нужны мы? Мы с вами никогда не дружили.
— Вы всем этим очень долго занимались и о вас кое-что знаем, только не спрашивайте откуда.
— Я хочу точно знать, — перебил Рэндэл. — Вы абсолютно уверены в том, что сейчас сказали пор войну?
— Да, в общем, мы уверены.
— Хорошо, я тоже попробую что-то пробить, — после этих слов все трое людей сунули Рэндэлу свою визитку, — а с показаниями в суде пока подождите.
— Да, и не замёрзните по дороге, скоро начнётся пурга! — вслед скрывающимся людям крикнул Чип, совсем задубевший на морозе, и побежал греться в нору.
За ним скоро попрятались остальные. Это была нора одного прота, с которым Чип раньше учился в университете. Сейчас этот прот работал где-то на далёкой планете и должен был вернуться только через два года.
— Надоело уже рисковать и что-то делать, — сказал Чип, — получается типа мы герои какие-то. Я больше участвовать в этом не буду.
— А по большому счёту всё это из-за меня, все ваши проблемы, — сказал Дэвид, совсем не обвиняя себя, а наоборот, смеясь над протами, — без меня ничего бы и не было. Это Рэндэл типа такой добрый. Он как только узнал о том, какой браконьеры беспредел устраивают…
— Он далеко не добрый — так бы каждый второй прот поступил.
— Или каждый третий, — сказал Дэвид. — Так я не понял, мы будем Кента искать?
— Почему мы? — спросил Чип, — это дело Рэндэла, и не хрен нам оно сдалось! А я и не хочу даже. И пусть будет война. Надо оно мне, в который раз рисковать из-за этого дерьма? И тебе, Дэйв, это тоже не нужно. Про тебя забыли и искать тебя перестали — у Клана своих проблем хватает. Пройдёт несколько лет и ты сможешь вернуться к прежней жизни, у тебя ведь семья есть, ты не рассказывал никогда.
— Да, семья есть, — ответил Дэвид.
Он только теперь, через восемь месяцев после того, как покинул дом, заметил что про этот самый дом почти не думал. Конечно, Дэвид иногда вспоминал друзей, родственников, но без тоски, без желания вернуться. Это даже раньше были полностью чужие ему люди и он только теперь понял насколько чужие. Родители давно наплевали на него, посчитав ненормальным, ведь Дэвид был старший в семье и ему всегда уделяли мало внимания. Окончив школу, он поступил в университет, где сначала за него заплатили контракт, дорогую и престижную специальность. Но оттуда его скоро выгнали. Родственников буквально взбесило то, что он был и не против, типа отчислили — хорошо, не отчислили — ещё лучше. Он не считал себя пропавшим человеком, не считал из-за этого неудавшейся свою жизнь. Потом отец настоял, чтобы Дэйв пошёл в армию, чтобы там жизнь его научила. А Дэйв взял, и пошёл в морскую пехоту, даже с энтузиазмом, отслужил два года, а вернувшись поступил в средненький институт на свою не очень-то престижную специальность. Тогда про него и забыли, и Дэйв сам подрабатывал, жил в общежитии и имел всех в виду. Младших брата и сестру он не любил. Те тоже считали его придурком, поэтому и сейчас он вспоминал о них очень редко.
Друзья у Дэвида были. Он всегда быстро сходился с людьми, и знакомых у него было полно. Но дальше хороших знакомых дело не заходило — Дэвид сам не хотел. Единственное, что тянуло его домой — это старая дача. Часто вспоминались родные места, летний домик, речка, старый сад с постаревшими деревьями. И не было на этих дачах ни красивых мест, ни особой природы, просто обычные, до боли знакомые старые улицы, и всё… На этом месте Дэвид заметил, что Чип машет рукой перед его лицом.
— Вспомнил, дом вспомнил? Наше Солнышко вспомнило свой любимый город со своими тупыми жителями. Да, Дэвид?
— Иди на фиг, Чип.
— Ты моя Рыба, Порося ты моё варёное! А я вижу, ты уже плакать собрался. Что? Нет, скажешь?
Дэвид налетел на прота, и они вдвоём завалились и стали валяться по сену, разложенному на полу. В норе было тепло и они долго боролись, причём оба страшно матерились друг на друга.
— Ух ты ж падла, сильный стал! — заметил Чип.
— Нет, это ты постарел, — отозвался Рэндэл. Он ещё какое-то время наблюдал за борьбой. — Вы как дети, сколько вам лет!
— Заткнись, лох тупорылый! — услышал он от Дэвида, а Чип добавил:
— Лесной убыток, здоровый мохнатый лесовик.
— Лесовик? Это что-то новое.
— Хрен с вами, всё равно делать нечего… — Дэвид зарылся головой в солому, — Чип, может байку расскажешь?
— Байку, а это как?
— Ты же любишь обычно поучительные истории рассказывать, ну, к слову.
— Он тебе сейчас порно-сказки рассказывать начнёт, — сказал Рэндэл, — этот лось их столько знает, причём всегда откуда-то берутся новые. Сам не знаю, откуда он их столько достаёт.
Чип обиженно покосился на Рэндэла, как на необразованного мужика, потом начал рассказ:
— Могу рассказать одну историю про то, как в пятнадцатом веке в одном государстве людям секс запретили…
Громкий смех обоих заставил его остановиться.
— Опять порнуха!
— Та подожди, это тут непричём!
— Ладно, слушаем.
— Короче, помните, были всякие церковные разделения, когда появились православные, протестанты, лютеранская церковь…
— Помним, помним!
— Тогда ещё была феодальная раздробленность, много мелких государств. И в одном из них, кажется в испанском, появилось такое направление веры, которое полностью запретило дуплёж, — опять смех Дэвида и Рэндэла. — Большинство жителей веру приняли и стали жить по-новому. Люди, придерживавшиеся католичества, оказались в меньшинстве, и между ними и приверженцами новой веры постоянно случались столкновения. Двадцать лет в стране власть принадлежала новой церкви. До тех пор, пока вся она не передохла! Ха-ха-ха!
— Ну хоть какие-то дети у них всё-таки рождались? Были вероотступники, которым отпустили грехи?
— Грехи отпускали, а детей считали порочными и не признавали, — пояснил Чип. — А потом, когда религию отменили, страна потеряла три четверти населения, остались одни старики. Страну скоро завоевали и поделили соседи.
— Это как та страна, в которой вера запрещала армию, типа не убий, — заметил Рэндэл, а Дэвид грубо сказал:
— Только и первое, и второе — полнейшее враньё. Байки всё это!
— Ты сам просил байку.
— Байки байками, а я спать хочу. Завтра надо к этому Кенту.
— Решил ехать? Хрен ты к нему доберёшься — в Африку нельзя попасть не перейдя границу. Иначе — только по воде. Но по воде долго.
— Долго, но другого варианта нет, — после этих слов Рэндэл зевнул, перевернулся на бок и скоро уснул.
Чип отправился бы вместе с Рэндэлом, если бы знал, что вернётся обратно. Другом рисковать тоже не хотелось, но подохнуть теперь, после всего произошедшего, Чипу казалось очень тупой перспективой. Да и Рэндэлу, оттого что он бы поехал с ним, безопаснее бы не стало. Они даже не попрощались, а на фиг надо? Утром Рэндэла уже не было. Так Чип и Дэвид остались одни.
Рэндэл ушёл в пол пятого утра, за пять часов до восхода солнца. Температура упала до сорока пяти мороза, и даже он на всякий случай положил к себе в рюкзак куртку, правда она ему не понадобилась. Рэндэл только сначала шёл пешком, до замёршего Алдана, а там, когда зашёл на лёд, небыстро побежал. Так к восходу он добрался до поселения людей — коренных жителей, и у них он добыл снегоход, чтобы теперь продолжить путь вверх по реке на нём. Он взял снегоход, чтобы ехать дальше, на север, где Алдан впадает в Лену, и где начинается полярная ночь. Конечная цель — выход к океану, где в темноте ждёт подводный корабль. А там капитан — старый знакомый отца и он, конечно же, возьмёт Рэндэла к себе на борт. Он довезёт его до Португалии, а там уже и Африка рядом.