— Почему он полагал, что препарат заставит тебя взять ту женщину, и не убить её? — заинтересовался уже Тим.
Тру глянул на него, демонстрируя вспыхнувшее смущением лицо.
— Я испытывал к ней нежность, но это изменилось, как только я понял, что она, вероятно, хотела втереться ко мне в доверие. Полагаю, что Поланитис думал, что я мог бы бороться со своими инстинктами во время наркотического опьянения. Я никогда не видел ее снова после посещения Поланитиса, или я, возможно, причинил ей некоторый вред, в возмездии ее обмана. — Его челюсть сжалась. — И все же, я бы не убил Шивер. Это была лишь угроза, чтобы не допустить ее в мою камеру. Она не должна была умирать. Возможно, Шивер была добра лишь потому, что должна была обмануть меня, но она действительно помогала некоторым из наших людей в Дреквуде.
— Поланитис, — скривился Джастис от отвращения, — ненавижу этого сукиного сына. Помню его с прошлого года.
— Поланитис предлагал человеческих женщин, чтобы добиться хорошего поведения? — прорычал Брасс. — Никогда не слышал ничего подобного.
Джастис жестом призвал всех к тишине.
— Он предлагал тебе других человеческих женщин?
— Нет, — прорычал Тру. — Я никогда не брал ни одну человеческую женщину.
Джастис кивнул.
— Поскольку ты о ней кое-что знаешь, то можешь присутствовать при её допросе. Это может стать нашим преимуществом. — Он повернулся к Тиму. — Тру будет главным. Он имеет право вести допрос, если посчитает это необходимым.
Тим не выглядел счастливым, но приказы не обсуждаются.
— Прекрасно. Можем начать?
Джастис колебался.
— Будем держать её на лекарствах, пока ей не станет лучше, и разбудим только тогда, когда она будет достаточно сильна, чтобы выдержать допрос.
— Хорошо. — Тим ненавидел тянуть кота за хвост, но главный здесь Джастис. И он не собирался попусту сотрясать воздух.
***
Тру вошел в Медцентр и направился по коридору в терапию. Мужчина Видов, сидевший у входа в палату, поднял на него взгляд от электронной книги.
— Без изменений, — пробурчал он.
— Спасибо, Джерико.
Мужчина кивнул.
Тру застыл возле больничной койки, вцепившись руками в поручень и изучая ушиб и порезы на щеке женщины. Повреждения заживали, окрашивая её кожу в желтоватый цвет, что было лучше, чем открытые, кровоточащие раны. Она была слишком бледна, по его мнению. Тру взглянул на монитор, отслеживающий её устойчивое сердцебиение. Она выживет, но это было близко.
В коридоре послышались шаги, и он развернулся, вынуждая себя принять непринужденную позу. Пол улыбнулся, когда вошел в палату, и обогнул кровать с новым пакетом жидкости.
— Она поправится, Тру. Я сильно переживал, когда доктор Харрис накачал её под завязку вашими заживляющими лекарствами, но она справилась как чемпион. Я был уверен, что это убьет её.
— Зачем он дал их ей, если они для неё опасны?
Мужчина сменил пакет с жидкостью, проверил систему, подключенную к её руке, и поднял взгляд.
— Мужик, я потрясен, что она была еще жива, когда её привезли. Её должны были доставить в ближайшую травматологию, но по некоторым причинам команда целевой группы решила везти её сюда. Факт, что их санитар сумел поддержать ее дыхание, стал невероятной удачей. Введение ей ваших препаратов было единственной вещью, которую Харрис мог придумать, чтобы её спасти. Это ускоряет целебный процесс, и она была на грани, в настолько критическом состоянии, что терять было нечего.
Мужчина проверил иглу на её руке.
— Ей повезло, что у неё сильное сердце. Такие бывают лишь у сильных людей. И я сомневаюсь, что док рискнул бы, будь она старше. Для нас это сравнимо с выстрелом убийственной дозы адреналина прямо в сердце.
Это выбило Тру из колеи. Ему не позволили лететь вместе с Шивер в вертолете, когда они перевозили её. Вместо этого ему поручили сопровождать освобожденных Видов. Протокол требовал его присутствия во время их транспортировки в Резервацию. Он сел на вертолет до Хоумлэнда, как только они приземлились. И мучился долгие часы в ожидании известия, жива ли она.
Его внимание вернулось к ней. Шивер выглядела очень маленькой и хрупкой, на больничной койке, разработанной для использования Видами.
— Харрис держит её под такой дозировкой, что в ближайшее время она не очнется, если это — то, на что ты надеешься. Лучше сохранять её бессознательной, поскольку мы понятия не имеем, как она среагирует эмоционально, если придет в себя. Как я уже сказал, эта гадость плохо влияет на человеческий организм. Мы хотим сохранять ее сердечный ритм настолько медленным, насколько это возможно, и в этом помогает сильное успокоительное.
— Как она питается? — Тру стиснул зубы. Она была такой маленькой.
— С этим никаких проблем. Мы удостоверимся, что она получает все необходимое, чтобы поправиться. Еда — не самая важная вещь для нее прямо сейчас. На данный момент мы кормим ее через трубку. — Он отступил от кровати.
— А правда, что когда она станет стабильна, ее перевезут в Фуллер?
— Я не уверен. — Новость ему не понравилась.
— Я только надеюсь, что у них хороший медицинский штат.
Пол обошел кровать и поднял простынь. Удалив бандаж, он показал ее рану.
Увидев бледную кожу ее живота и большую рану сбоку, Тру подавил рычание. Также были уродливые ушибы на тазовых костях. Рубашка закрывала лишь ее ребра, и если бы медбрат стянул одеяло сильнее, то обнажил бы её лоно, поскольку одежды на ней не было. Его охватила сильная нужда защитить её скромность, понукая отпихнуть Пола подальше, но он взял себя в руки. Медбрат не позволял себе обнажать пациентку сильнее, чем необходимо. Но Тру положил бы этому конец, если бы Пол пересек черту.
— Я сменю повязку, но Харрису будет действительно любопытно взглянуть, как действует этот наркотик на людей. Он должен взглянуть. Черт. Просто удивительно. Посмотри на это. — Пол указал на главные швы. — Я думаю, что могу их удалить. Края кожи, кажется, уже срослись. Прошло лишь около двенадцати часов, но, судя по тому, как быстро все заживает, я мог бы поклясться, что это произошло, по крайней мере, несколько недель назад. Думаю, что препарат работает быстрее, чем над вами парни.
После того, как медбрат накрыл рану марлей, и отправился на поиски доктора, Тру осторожно укрыл Шивер простыней. То, что её состояние рассматривали как эксперимент, возмутило Тру. Он колебался, напрягаясь от любого звука приближающихся шагов прежде, чем бережно взять ее тонкую руку, которая казалась безжизненной, но теплой. Он был нежен, лаская ее пальцы, и воспоминая, как обнаружил ее кровоточащей и умирающей на полу, занимали все его мысли.
С тех пор, как его освободили, были моменты, когда он задумывался, как бы среагировал, если бы в день его освобождения из Дреквуда, поймали и лаборантку Шивер. Чувство предательства, которое он когда-то испытал, до сих пор осталось. Может, она и не принадлежала ему, но чувство горечи, которое он испытывал, узнав о сотрудничистве с Поланитисом, заставляло его сомневаться в её добрых намерениях относительно Видов, и больше ей не доверять. Все её расположение к нему было притворством? Способом заставить его заботиться о ней и, таким образом, вызвать в нем желание взобраться на неё? Он хотел ответы.
Тру опустил её безвольную ладонь на одеяло и отступил. Он ожидал, что встретив ее, снова испытает гнев, но этого не случилось. Было легче притворяться, что он желает её допросить, если она выживет. Но Тру гордился своей абсолютной честностью перед собой. Все, чего ему хотелось, это чтобы она открыла глаза и была здорова. Его слишком сильно заботило состояние Шивер, и её смерть причинит ему боль.