— Так эту галиматью ты снимал?! — презрительно фыркнул Бородин.
— Ну да… А сейчас снимаем продолжение…
— Ну и снимайте себе!. Только в другом месте. У нас здесь воинская часть! С секретными объектами!.
Режиссёр выудил из сумки бумагу:
— Вот именно — воинская часть!. А мне для массовки как раз солдаты нужны! У меня есть разрешение из штаба округа!
— А у меня нет приказа!
— Поймите, у вас тут — очень кинематографический ландшафт!. — Из сумки появились фотографии. — Вот, посмотрите!. М-м? Красота!
Чем не Восточная Германия? А?
Бородин усмехнулся:
— Ты когда-нибудь был в Восточной Германии?
— Ну, при чём тут это?!
— При том! Вот за это и не люблю ваше кино!. Вы всегда Дальний Восток в Подмосковье снимаете!. А Чечню — на Урале!
— Ну… знаете… Это всё — условности кино!.
— Условности?! Ты вообще когда-нибудь из автомата стрелял?! — пропыхтел Бородин, обмахиваясь газетой.
Режиссёр победно улыбнулся:
— Обижаете!. Это у меня третья картина про войну!
— Ага! И везде на стволах — насадки для стрельбы холостыми…
Дым чёрный столбом! Керогазят, как мои «Уралы» в автопарке!
— Ну, вы ж понимаете… маузеров мало, танки не настоящие… Как говорит Жванецкий, это раздражает только тех, кто знает!.
Бородин встал и открыл окно, жадно хватая свежий воздух.
Беседа зашла в тупик.
— Так что насчёт солдат для массовки?! — заикнулся режиссёр.
— Сколько?
— Хорошо бы человек сорок!
Командир части демонстративно развёл руками, изображая потрясение:
— То есть ты хочешь просто так… на целый день… забрать целую роту?!
— Ну… Да…
— Нет!
— Понимаете, у нас бюджет небольшой… Мы же для телевидения снимаем!
— Ты мне про бюджет не рассказывай… Я сам в бюджетной организации служу!
Режиссёр сломался: — …В принципе, мы, конечно, можем им немного заплатить… как массовочникам…
— Солдату в армии деньги не нужны! У него всё есть! — отрезал Бородин.
— Ну… Тогда мы можем купить что-нибудь в часть!. — нашёлся режиссёр.
Бородин ехидно хмыкнул:
— Ага, купи мне два танка Т-80!.
Режиссёр на секунду замолк, пристально глядя на газету, работающую в руках полковника веером. Потом его осенило:
— А хотите, мы вам в штаб кондиционер поставим?!
Поскольку представителям второй роты уже довелось соприкоснуться с искусством, то и роль массовки выпала им же.
Полковнику Бородину хотелось кондиционер. Поэтому он лично выступил перед строем с речью:
— Товарищи солдаты!. Вам выпала высокая честь увековечить героический подвиг русского воина!. К нам прибыл известный режиссёр… — он повернулся и тихо спросил: — Как фамилия твоя?
Режиссёр шепнул, не успев обидеться:
— Гарланов…
Бородин продолжил: — …известный режиссёр Сергей Гарланов! Он снимает продолжение легендарной эпопеи!. Сейчас он выберет для съёмок сорок человек!. Зубов, займись!.
Командир части кивнул ротному и ушёл в тень. В прямом и переносном смыслах. Режиссёр радостно потёр руки:
— Здравствуйте, ребята…
— Здравия желаем, товарищ режиссёр! — по привычке оглушительно грянула вторая рота.
Режиссёр от неожиданности дёрнулся, но взял себя в руки:
— Как сказал ваш командир, мне нужно сорок человек! Молодых, неопытных… Так сказать, салабонов!.
Зубов невольно улыбнулся:
— Понятно… Салабоны, выйти из строя!
«Духи» сделали шаг вперёд. Рядовой Евсеев с невинным видом — тоже. Ротный заворчал:
— Евсеев! Ты куда прёшься?!
— Товарищ капитан, я тоже хочу в кино! — под общий хохот заявил тот.
— Пусть останется, — снисходительно разрешил режиссёр…
Сержант Прохоров потихоньку прокомментировал:
— Глянь, Евсею-то понравилось «духом» быть! Втянулся…
«Деды» хохотнули. Режиссёр с Зубовым прошёлся вдоль строя:
— Хорошо!. Хорошо!. — Напротив Ходокова он остановился. — Очень хорошо! Вот таких бы побольше!.
— Такой у нас один! — прошипел Фома.
Режиссёр заметил рядового Медведева и искренне обрадовался:
— Хороший типаж! Его можно на передний план… А если он у нас ещё будет и раненый…
От непосредственного исполнения служебных обязанностей медсестру Пылееву отвлёк оглушительный топот сапог.
В медпункт ворвался радостный Мишка. Он отдал честь, бодро рапортуя:
— Товарищ старший сержант, рядовой Медведев для оказания первой медицинской помощи прибыл!
Ирина улыбнулась:
— Ну, и что у нас опять?
— Пулевое ранение в голову!