— Тебе, старик, взял водки… А то военному шампанское, что носорогу — мухобойка, да?!
— Я не пью… — ответил то.
Но Виктор не смутился:
— А по виду и не скажешь!. Да ладно, брось… В хорошей компании можно и позволить! — он панибратски хлопнул Олега Николаевича по плечу, поднимая бокал. — Ну, за знакомство!. А мы с Машкой знакомы уже… Сколько мы с тобой знакомы?
— Не помню… — с каменным лицом сказала она.
— Лет десять… Есть чего вспомнить… А, Машка?! Есть чего вспомнить?! Ну, будем!.
Чокнувшись с обоими, он залпом выпил. Потом поставил бокал.
И вдруг заметил, что старший прапорщик даже не притронулся к водке.
— Что, не любишь гражданских? Зря… А вот мы вас уважаем!
Особенно прапорщиков. Герои лучших анекдотов! Почему прапорщики огурцы не любят? Голова в банку не пролазит… Классика!.
— А знаешь, почему у некоторых гражданских шея красная?. — негромко спросил его Шматко.
— Почему?.
— Потому что у некоторых — пролазит!.
Виктор немного помолчал, потом захохотал:
— А дядя у тебя, Машка, ничего… с юмором… Слышь, Олег…
— Николаевич!. — с нажимом поправил его Шматко.
— Николаевич… — легко согласился Виктор. — А можно интимный вопрос?. Пардон! В армии же надо говорить «разрешите»?. Можно только Машку за ляжку… — он по-хозяйски хлопнул ладонью Машу по ноге, заодно ущипнув. — О!. А ляжки у тебя всё такие же… Крепенькие!
— Витя, не надо! — прошептала она.
Шматко встал из-за стола:
— Слышишь… гражданский! Прогуляться не хочешь?
— Куда?
— Покурить… Проводи? А то я один боюсь…
Виктор хохотнул:
— Так ты куришь?! Ну вот, а говорил — не пьёшь…
Они зашли в туалет. Олег Николаевич неторопливо расстегнул китель. Виктор ухмыльнулся:
— Ну? Чё ты хотел?.
— Слушай, ты кто такой?! Ты откуда вылез?! Чего тебе от неё надо?! — выпалил Шматко.
— Мне?. — демонстративно удивился Виктор. — Да мне ни хрена не надо! Это она за мной три года бегала… как собачонка! А у тебя что?
Планы на неё? Скажу честно, не светит тебе, дядя… Староват ты уже для этого амплуа!
— А ты знаешь, какая отдача у гранатомёта? — угрожающе спросил Шматко.
Виктор опять ухмыльнулся:
— О-о-о!. Не туда тебя, старик понесло… Хочу сразу предупредить: восемь лет в боксе, КМС!
— А-а… ну тогда извини…
Олег Николаевич резко, без замаха всадил кулак в челюсть невежливому молодому человеку. Тот с грохотом врезался в дверь ближайшей кабинки и рухнул без сознания возле унитаза. Старший прапорщик потряс ушибленной рукой и запоздало похвастался спортивными успехами:
— Первый юношеский, бадминтон!
Он вернулся в зал. Маша по-прежнему сидела за столиком, нервно теребя сумочку.
— А где Виктор? — спросила она.
— Докуривает… А что, соскучилась?
— Олежка, он мне никто! Честное слово!
— Я вообще-то за фуражкой… — без выражения сказал он.
— Олежка, не уходи… — попросила девушка.
Но остановить его не смогла.
— На службу пора… — твёрдо сказал старший прапорщик Шматко. — Как говорится, можешь не провожать…
На резкий разрыв отношений мужчины и женщины реагируют по-разному. Женщины обычно жалуются. Либо маме, либо подруге.
Маша в этих целях использовала родственный вариант. Анжела Олеговна, выслушав её версию событий, утешила, как могла:
— А я тебе ещё тогда говорила! Сволочь твой Виктор!
— Он не мой…
— Тогда он твой был… Забыла? Люблю… Люблю… Бегала, как на привязи!
Маша всхлипнула:
— Мама, опять ты начинаешь!
Мама усилием воли перевела разговор:
— Съешь хоть что-нибудь…
— Не хочу… Может, в часть к нему съездить?
— Бегать за мужиком? Даже и не думай! Хватит… — Анжела Олеговна решительно взмахнула рукой. — За Витенькой своим набегалась! До сих пор кровь портит!
— Олег другой…
— Неважно! Я за мужиками никогда не бегала! И тебе не дам! — заявила мама.
Маша вскочила:
— Вот потому и живёшь одна! — выпалила она и в слезах выбежала…
Мужчины, в отличие от женщин, получив облом на личном фронте, пьют. Так сказать, заливают горе… А уже потом — жалуются.
Старший прапорщик Шматко выбрал помощь друга. Он принял очередную порцию лечебной жидкости, шумно выдохнул и поставил кружку на стол.
— Она говорит, между ними ничего нет… Но он же ей ногу щупал… выше колена! А она не отодвинулась… Даже не пошевелилась… Как это понимать? — излил душу Олег Николаевич.
Завскладом пригубил немного, закусив салом: