— На-ка, Медведев, взгляни!
Мишка приник к окулярам.
— Ну, деревня…
— А хату крайнюю видишь?
— Вижу…
— А курей возле забора?
— Не-а… — покачал головой Мишка.
Фома тут же пообещал:
— А я вот щас гляделки как протру!
— А нет! Вижу! Вот они, вот они!
— Ну, вот и хорошо! — обрадовался младший сержант. — Давай!.
— Чего «давай»? — не понял Мишка.
— Медведев, ты чё, тупой? Курицу неси! Сержанты мяса хотят!
— Так это что… Украсть, что ли?.
Фома покрутил пальцем у виска:
— Ты чё, дурак? Она ж за забором! Значит — ничья! Давай, давай, Медведев, не тупи! Одна нога здесь, другая там!.
— Так, а как я её?.
— Ты норматив «снятие часового» сдавал?.
— Сдавал…
— Ну вот, то же самое! Подкрадываешься сзади и — хрясь! — Фома показал, как сворачивать несчастной птице шею. — И мухой обратно!
Приказ ясен? Выполняй!.
Лёгкий ветерок упругими порывами залетал на опушку у края леса. Он подхватывал рябые куриные перья и кружил их вокруг догорающего костерка. Младший сержант Фомин закончил обгладывать ножку. Он блаженно откинулся от импровизированного застолья:
— Отличная курочка… мягкая. Ещё бы хлеба к ней…
Рядовой Медведев кивнул, продолжая возиться с крылышком.
— А вы точно её купили? — сержант Прохоров взял бинокль, с неподдельным интересом уставившись на панораму деревни.
Фома возмущённо вскинулся:
— Естественно! А как ещё?!
Сержант ехидно ухмыльнулся:
— Ну, не знаю… По-моему, к вам продавщица бежит!
— Какая ещё продавщица?
— Симпатичная. На, взгляни! — Прохоров протянул приятелю бинокль.
Тот присмотрелся. По просёлочной дороге к ним бодро рысила бабулька в фуфайке и платке. Фома раздражённо повернулся, опуская бинокль:
— Медведев, ты как часового снимал?
— Аккуратно, — промычал Мишка, не отрываясь от еды.
— Аккуратно! — скривившись, передразнил его младший сержант. — А откуда тогда группа захвата?
— Какого ещё часового? Что за дела? — не понял Прохоров.
Пока они препирались, бабка успела добраться до опушки. Она нависла над ними, размахивая палкой, и завопила:
— Что ж вы, ироды проклятые, вытворили?! Стыд потеряли совсем! Немцы, и те так не делали!!
Фома попытался уйти от ответа:
— Мать, угомонись… Купили мы её!
Но бабка — божий одуванчик — сгребла с земли кучу перьев и снова заорала:
— Что ж вы дуру-то из меня делаете?! Что ж я, курицу свою не узнаю?! Что ж я, думаете, байстрюка вот этого не запомнила?! — Её узловатый палец ткнулся в направлении Мишки.
Сержант Прохоров строго спросил:
— Бабуля, а ты уверена, что это он?
— Я старая, но ещё не слепая! Вот этот! Подкрался сзади и — хрясь! — нету моей Рябушки!. Ну я вам покажу! Я до вашего командования дойду!!
Фома медленно поднялся и спокойно остановил поток бабулькиного гнева:
— Погоди-ка, мать! Не надо командования. Сами разберёмся. — Он грозно рыкнул: — Медведев, это правда?
От такого беспардонного наезда Мишка оторопел:
— Ну… я…
— Понятно! — сосредоточенно констатировал младший сержант. — Значит, мародёрством, Медведев, занимаемся?
— Так как же… я… — пролепетал тот.
— Молчать!! — гаркнул Фомин и крепко пожал руку бабуле. — Спасибо, мать, за своевременный сигнал! — Он опять повернулся к зашуганному солдату. — Ну что, Медведев… судить тебя будем!
Сержант Прохоров недоумённо открыл рот. Старушка испуганно прошептала:
— Судить?.
Но Фому уже несло:
— А как же!. Сержант Прохоров!
Тот просёк тему и отдал честь, вытянувшись по струнке:
— Служу России!
— Пишите приказ!.
Как известно, в военно-полевых условиях формальности ни к чему. Через пару минут рядового Медведева поставили к дереву. Ну, за неимением стенки. Он был без ремня и держал руки за спиной.
Напротив него встал Прохоров со вскинутым автоматом. Рядом причитала насмерть перепуганная бабка. Фома прокашлялся и зачитал по бумажке:
— Именем Министерства обороны!. Решением полевого суда в составе сержантов Фомина и Прохорова!. За мародёрство по отношению к мирному населению!.
Бедная старушка взвыла:
— Хлопчики мои родненькие… Да чёрт с ней, с курицей! Господи, молодой ведь совсем! Если надо, я ещё принесу…
Однако шоу, посвящённое безвременной гибели курочки Рябы, уже было не остановить. Сержант Прохоров сплюнул в сторону приговорённого: